1600 лет под водой - [9]

Другими словами, даже во времена сэра Артура Эванса, то есть почти сто лет и две мировые войны тому назад, на суше оставались лишь крайне скудные следы Эпидавра. А ведь нам досталась подводная часть исследований.

И еще одна мысль в работах сэра Артура, которой мы, наверно, сможем воспользоваться, — это о вероятном направлении греко-римских дорог. Обнаружив их на суше, мы сможем проследить их далее под водой. Что ж, как говорится, поживем — увидим.

Глава VII О Джордже и крепостных стенах

Мы всегда были не прочь отведать свежей рыбы, хотя, по правде сказать, возможность загарпунить какую-нибудь безобидную рыбешку уже не приводила нас в восторг, как в самые первые дни. Но все хотят есть, и убийство из таких соображений, на мой взгляд, вполне оправданно. Перестав быть удовольствием, охота на рыб по-прежнему требовала умения: неумелый рыбак только отпугивает и калечит морскую живность. У рыб каждой породы есть свои специфические особенности: опыт охотника как раз и заключается в том, чтобы знать, как поведет себя та или иная рыба. Надев акваланг и прихватив французское гарпунное ружье, я заскользил, постепенно снижаясь, к нашим охотничьим угодьям.

Первое, что мы сделали по прибытии в Цавтат, — отыскали скалистый участок у южной оконечности бухты, который и стал местом нашей охоты. Участникам экспедиции разрешалось охотиться только здесь, и нигде больше. Рыбы очень пугливы: два или три дня бесшабашного размахивания гарпуном, и они словно вымирают в этом районе. Посредством какой-то телепатии рыбы дают знать друг другу об опасности, и тогда одни уплывают подальше от этих мест, а другие шарахаются при малейшем признаке опасности. И так как нам рыба нужна была только для еды, мы ограничили район охоты, превратив остальную бухту в своего рода заповедник.

Приблизившись к заповедной границе, я стал методично обозревать окрестность. Вот на фоне скалы отпечатался массивный силуэт. Я вежливо приблизился к Джорджу, моему доброму знакомому. То есть тогда я еще не знал, что это Джордж. Это был просто-напросто большой меру[5], что-нибудь килограммов на пятнадцать, который осматривал меня любопытными глазами, сидящими на огромной лобастой голове. Передние плавники его трепыхались, как и всегда у меру, когда они завидят что-нибудь любопытное: работая плавниками, рыба неподвижно застывает на одном месте. Я осторожно подвинулся к нему, держа наготове ружье; ближе, еще ближе, палец положил на спусковой крючок. Еще секунда — и одним рывком могучего хвоста эта рыба скроется в близлежащей расселине, оставив лишь легкое песчаное облачко как напоминание о том, что все это происходило наяву, а не во сне.

Итак, сейчас или никогда!

И тут случилось нечто невероятное. Джордж поплыл мне навстречу и ткнулся носом в наконечник гарпуна. Нет, вот так, в здравом уме и твердой памяти, я не мог застрелить его… Да и какого черта, когда вокруг столько рыбы! Джордж игриво посмотрел на меня и поплыл в сторону. Видно, он никогда не знал человека. Я последовал за ним. Он скользнул под большую скалу. Я обогнул ее: это был огромный камень, одиноко торчавший на песчаной прогалине, с одним-единственным входом в расселину. Я решил зайти в гости. Положив ружье на песок, я подтянулся к входу и заглянул внутрь.

Едва глаза мои привыкли к темноте, как я тотчас же увидел Джорджа слева от себя, а над ним, в дальнем углу пещеры, двух его старших братцев. Эти двое были совсем не столь дружелюбны и при моем появлении угрожающе задвигали хвостами. Да ведь они могут в любой момент рвануться, а я торчу в проходе! Нет, я не боялся их. Просто своим поведением они могли настроить против меня Джорджа, который мне решительно нравился. Я двинулся назад. «Впереди масса времени, — подумал я, — а дом их теперь мне известен». Как правило, меру не склонны часто менять местожительство, если только непрекращающиеся посягательства на их жизнь не вынудят их к этому.

Бросив прощальный взгляд на скалу, я заметил торчавший снизу хвост Джорджа шириной сантиметров в тридцать. Я почесал его гарпуном, но Джордж не шевельнулся: очевидно, эта часть его тела совершенно бесчувственна, или он чувствует такую безопасность в своем убежище, что снисходительно позволяет фамильярничать с собой.

Истратив столько драгоценного воздуха на Джорджа и тем не менее не желая охотиться поблизости от его владений, я смог добыть лишь пару лещей по килограмму каждый. К счастью, они не обладали характером Джорджа, иначе быть бы нам весь день голодными…

Это стало началом многодневной дружбы. Я предупредил всех наших. Джордж, а в силу обстоятельств и его неприветливые братцы отныне находились под нашей защитой. Бывало, я протягивал Джорджу рыбешку на острие гарпуна. Он уже поджидал где-нибудь поблизости и начинал радостно тыкаться носом мне в бок, требуя добавки. А вот братцы так меня и не приняли. Стоило мне показаться вблизи, как они уплывали в убежище и не показывались оттуда, пока я не убирался восвояси.

Джордж был привязан к своему дому. — Он никогда не отплывал дальше, чем метров на двадцать. Может быть, со временем он и плелся бы за мной, как послушная собачонка… Теперь уж мне этого не узнать никогда.