1600 лет под водой - [31]

И еще один завсегдатай подводных скал, который смотрит на вас из расселины голодным взглядом убийцы — это мурена. О, это очень мерзкое создание, к тому же абсолютно лишенное чувства юмора. Ее мясо сгодится для супа, некоторые, возможно, даже посчитают его лакомым блюдом, но вот приготовить мурену должным образом дилетанту не под силу. Охотясь на мурену, нужно ухитриться попасть ей в голову или в шею, иначе она оплетет ствол гарпуна, как змея, стуча зубами на манер пишущей машинки. А уж если она вцепится вам в руку, оторвать ее удастся только с мясом — зубы мурены загнуты внутрь. Можно, конечно, острым ножом отсечь ей голову. Советуют также расслабить мышцы, и тогда она-де отпустит вас на какой-то миг и попытается захватить кусок побольше. Может быть, вам и удастся вырваться, но гораздо вероятнее, что вместо одного укуса вы получите два!

В наши дни специалисты утверждают, что укус мурены не ядовит, как полагали еще совсем недавно. У мурен не обнаружены ни ядовитые железы, ни мешочки с ядом. Однако не стоит забывать, что у этих рыб крайне загрязнена ротовая полость, ибо они, как известно, не имеют привычки чистить после еды зубы, поэтому в рану почти неизбежно попадает инфекция. Я знавал одного инструктора подводного плавания, который чуть не умер от последствий такого укуса. Как-то маленькая мурена укусила Бел. Она крайне опрометчиво сунула руку под скалу, нащупывая спрятавшуюся там медузу, но вместо медузы разозленная мурена вцепилась ей в руку пониже локтя. Я был ниже Бел метров на пять, но крик ее донесся до меня совершенно отчетливо. Я увидел, как она пытается ножом отсечь мурене голову. Но, как она рассказывала позже, тело мурены было слишком скользким. Кончилось тем, что я ухватил мурену за шею и буквально распилил надвое. У меня был нож острый как бритва, но все равно на это ушло немало времени. А мурена так и не отпускала руку Бел, пока я не разжал ножом челюсти. Уж лучше держаться от них подальше!

Морской угорь, наоборот, встречается довольно редко. Один из способов заполучить его состоит в том, чтобы постучать по скале в месте его предполагаемого убежища. Тогда обходительный угорь вылезает из норы навстречу дорогому гостю. Я как-то решил опробовать этот метод и обстучал около сотни нор, пока наконец угорь не высунул голову, неодобрительно посмотрел на меня и тут же скрылся. Впрочем, есть действительно успешный прием, чтобы заставить угря выползти из норы: нужно нанизать на гарпун морского ежа (одно из тех колючих созданий, которые пронизывают бесчисленными занозами руки и ноги ныряльщика, продирающегося меж скал и камней). Приблизившись к норе, нужно стряхнуть приманку на скалу поблизости. Ни одно яство не является столь соблазнительным для угря, как ярко-оранжевые звездообразные морские ежи.

В тот день судьба не спешила вознаградить мой охотничий раж. Несколько рыб, которых я убил, не пошли бы даже на закуску семи изголодавшимся типам, которые там, наверху, потирали руки в предвкушении роскошной трапезы. В этих местах часто встречаешь маленьких меру, которые бесстрашно тычутся носами прямо в маску, как бы стремясь заглянуть внутрь. Я подплыл к скале и, лежа на выступе, заглянул под нее, дожидаясь, пока мои глаза привыкнут к темноте. Что-то блеснуло в глубине. «Еще один маленький меру», — подумал я. Мое ружье было нацелено внутрь пещеры, палец лежал на спуске. Я задержал дыхание, чтобы пузыри воздуха не спугнули того, кто скрывался в расселине. И вдруг неясные очертания оформились в четко различимое тело. Это был не маленький меру — из расселины уставился на меня меру-гигант. То, что я принял за блеск маленькой рыбки, было большим выпуклым глазом, который вперился в меня из темноты. Я заколебался, пытаясь сообразить, не слишком ли он велик для гарпуна.

Под водой, где все несколько преувеличено, трудно судить о правильном размере предмета, а уж тем более если глаз огромной рыбины сверкает прямо у тебя перед носом. Я прицелился и нажал спуск. Казалось, скала сдвинулась с места. Я ухватился за конец гарпуна и почувствовал, как он гнется под неимоверным усилием. Я стал тянуть гарпун на себя изо всей мочи, чтобы не дать рыбе вклиниться наглухо в узкую щель. Раненый меру забирается как можно дальше в расселину и, раздувшись, пытается зацепиться за выступы скалы мощным спинным плавником. Тогда остается только пробить его брюхо запасным гарпуном и выпустить воздух. «Нет, уж этого не вытащить никакими силами», — подумал я. Надо не дать ему оправиться от первого потрясения. Я попал меру в голову и теперь тянул что было мочи за гарпун, чтобы не дать рыбе развернуться. Медленно-медленно голова меру выползала наружу.

Когда Бел, которая все время пыталась взглянуть на него, увидела наконец его истинный размер, она шарахнулась в испуге сразу метра на три в сторону. По мере того как он выползал из-под скалы, я заметил, что один из зубцов на конце гарпуна прогнулся в противоположную сторону и гарпун медленно, но верно вытягивался из его тела. Меня прямо ошпарила мысль о том, что после всех трудов я могу потерять его. Стоит только ему выбраться из-под скалы — и несколько ударов могучего хвоста освободят его. А не отпустить ли его, в самом деле?