16 наслаждений - [92]
Курьер от папы римского прибыл в Сареццано на следующий день и конфисковал Библию.
– Что такого особенного было в этой Библии? – спросила я аббата, который рассказал мне эту историю во время наших вечерних бесед.
Я не знаю, – ответил он. – Я думаю, все дело было в том, что она фиолетового цвета.
Я уже неоднократно осторожно намекала ему на то, что он мог бы продать некоторые из томов библиотеки? принадлежавшей монастырю, которой, насколько я могла судить, никто не пользовался.
Я бы продал их все, – сказал он. – Я бы продал всю библиотеку, если бы знал, что мне это сойдет с рук. Я раньше был человеком Гутенберга, homo Gutenbergensis. Книги составляли всю мою жизнь. Но что я такого узнал, чего не было в моем сердце? Niente, Signorina, niente.[160]
– Что бы вы сделали с деньгами, если бы могли продать книги?
– Я бы купил новую печку, – сказал он, – для кухни. Я бы нанял хорошего повара. Эти монахини из Галуццо никогда не досаливают воду для макарон. Я бы хотел съесть блюдо потрохов, приготовленных так, как это делала моя мама, с домашним brodo и большим количеством сыра пармезан.
– Вы могли бы это сделать сами, – предложила я, когда мы пересекали внутренний дворик.
Однако вероятность этого была так далека от его опыта, что он даже не понял, о чем я говорю. Но тем не менее я была рада видеть, что аббат все еще привязан к этому миру, пусть даже и тонкой нитью. Я сама любила потроха.
В ту ночь мне снились фиолетовые Библии и курьеры от папы римского. А спустя неделю, когда, возвращаясь вечером домой, я увидела человека в черной сутане, звонившего в мою дверь, я подумала: «Вот оно!» – и уже была готова уйти прочь. Но это не был курьер от папы, это был отец Инграм, пастор Американской церкви. Он получил письмо от моего отца, который не был уверен, живу ли я по-прежнему по этому адресу, так как он ничего обо мне не слышал с тех пор, как переехал в Техас. Он хотел убедиться, что я получила приглашение от сестры Молли на свадьбу, и хотел, чтобы я позвонила или написала. Молли приглашала меня приехать на свадьбу; все начинали обо мне волноваться.
Я поблагодарила отца Инграма и попрощалась с ним, но прежде заручилась его согласием на то, что прочту в его церкви лекцию о реставрационных работах в Чертозе.
Конечно же, я знала о свадьбе. Приглашение лежало у меня на рабочем столе вместе с дюжиной писем от Мэг, Молли и папы. Я все время говорила себе, что слишком занята, чтобы отвечать им, и я действительно была занята. Помимо наставнической работы в Сертозе синьор Джорджо попросил меня – поскольку я знала оба языка, английский и итальянский, и немного о бумажной химии – помочь в подготовке совещания по поводу сортировки бумаги по размерам. Я говорила себе, что напишу, как только закончу с делами – то есть как только продам Аретино. Пока курьер от папы римского не появился на пороге моего дома!
Между тем… я смотрела сквозь одностороннее зеркало. Я могла видеть всех людей, которых любила, я могла видеть, как протекает их жизнь: папа смотрит вниз на Рио-Гранде с холма, из своего нового сада авокадо в городе Миссионе штата Техас; Мэг и Дэн, которые ждут третьего ребенка, ремонтируют старый викторианский дом на озере к северу от Милуоки; Молли занимается продажей недвижимости и питается в немецких ресторанах в Анн-Арборе со своим индийским женихом. Я могла их видеть, но они не могли видеть меня.
Я разложила письма в три стопки на краю стола, который я передвинула так, чтобы, сидя за ним, можно было видеть площадь. Моя собственная жизнь тоже разворачивалась. Дела были такие: запрос от жены Сандро, которая интересовалась, когда я намерена освободить квартиру (она собиралась ее продать), и письма от «Кристи» из Рима и из нового офиса «Сотби» во Флоренции. Мое приключение подходило к концу, и я с таким же нетерпением, как и вся моя семья, хотела увидеть, чем оно закончится.
– Я провела вечер в Базеле, – объясняла я господину Рейнолдсу, главе офиса «Сотби» на втором этаже Палаццо Каппони.
Это был англичанин, приблизительно моего возраста, с жесткими курчавыми волосами, зачесанными назад, как на портрете Китса, который мама держала на своем столе.
– Я бродила по старому книжному магазину недалеко от станции, в поисках чего-нибудь, что я могла себе позволить. Это моя любимая тема, знаете, молитвенники семнадцатого века. Я далее не заметила, что две книги переплетены вместе, до тех пор, пока не вернулась во Флоренцию. Как вы думаете, она может представлять ценность? (Я хотела получить непредвзятое мнение.)
– Как знать, – сказал он. – Вы не очень четко объяснили все в письме. На самом деле все звучало очень таинственно.
– Простите, я не хотела многое открывать. Посмотрите: вы видите, эта книга с гравюрами и со стихами» была переплетена вместе с молитвенником. Я разъединила их сама.
Когда он открыл книгу в том месте, где была закладка, которую я поместила на титульной странице «Sonetti lussuriosi», он сразу же понял, что это за книга.
