15 встреч с генералом КГБ Бельченко - [28]

Хочется сказать о заботах моей жены на границе. Она занималась педагогической деятельностью. Учила грамоте рядовых бойцов и местных ребятишек. В Калай-и-Хумбе она стала председателем женского коллектива.

Калай-и-Хумбской комендатуре подчинялось шесть застав. До каждой из них добраться было очень сложно. Препятствовали река Пяндж и высокие горы. Зачастую на высоте не видно было реки, а слышен был только ее рев.

Хочется рассказать и о так называемых оврынгах. Оврынги — это искусственные, качающиеся тропы. Причем было их немало. Местные жители мастерски умели их делать. Природная тропа часто обрывалась пропастью, порой до 30–40 метров в длину. За миллионы лет природные явления образовали в скалах множество щелей. Местные жители забивали в эти щели колья из крепкого дерева длиной до метра. Потом застилали их хворостом и щебнем. Пеший человек мог довольно спокойно пройти по этой висячей тропе, а вот лошади подвергались большой опасности.

Особенно запомнился оврынг у кишлака Хост. Вертикальная скала спускалась в Пяндж, и было непонятно, как местные кусто (мастера) смогли сделать эту тропу. Там я потерял своего коня, который сорвался и упал в пропасть. По этим тропам лошадей вели на поводу.

Хочется сказать о деятельности Советской власти в тех районах в области медицины. У селений Ванч и Язгулем жили прокаженные. Приехала бригада врачей во главе с профессором медицины для того, чтобы собрать прокаженных и забрать их в лепрозорий, который находился в районе Душанбе. Нам принесли телеграмму с указанием оказывать врачам содействие. Удивление вызывало то, что забота властей коснулась этих несчастных даже на таком дальнем рубеже нашей Родины. На лошадях всех прокаженных отправили на лечение.

Сопровождающий бригаду врачей профессор рассказал мне об обычаях местных жителей в отношении к прокаженным. Так, если заболевал пожилой человек, почему-то речь шла о мужчинах, то его родственники в горах далеко от селений строили ему небольшую кибитку, где он жил отшельником. Еду ему приносили родственники.

Несомненно, надо сказать и о боевой деятельности пограничников на Калай-и-Хумбском пограничном участке.

В 1929 году из Афганистана в районе Калай-и-Хумба и примыкающих к нему населенных пунктов вторгся на нашу территорию курбаши Фузаил Максум, бывший ханский правитель Дарваза, и объявил священную войну против Советской власти, против неверных.

Местные баи (богачи) и духовенство оказывали ему всевозможную помощь. Тех, кто не желал примыкать к мятежу, расстреливали. Это бандитское движение обрело массовый характер. Тысячи людей были подняты на борьбу с Советами.

Для разгрома фузаиловской авантюры были приняты все меры. В этой борьбе с бандитами участвовали пограничники, милиция, местный актив из числа бедняков, середняков, молодежь, возглавляемая комсомолом, и местами армейские подразделения. В результате основные силы Фузаила Максума были разгромлены. Однако значительная часть в труднодоступных местах укрылась и продолжала действовать с территории Афганистана.

Следует отметить, что по договоренности с правительством Афганистана, которому надоели бандформирования, имевшие свои базы на территории этой страны, а также по собственной инициативе начальников застав мы били басмачей на сопредельной территории.

В частности, по просьбе короля Афганистана Аманнулы-хана советские пограничники, переодетые в одежду афганских племен, участвовали в ликвидации вооруженных формирований восставшего против короля мятежника Баче Сакао. Я лично не участвовал в этой операции, так как заболел туберкулезом. Внезапность появления с тыла неведомой силы развеяла, а частично уничтожила банды мятежников.

Я лично ходил на территорию Афганистана для ликвидации одной из басмаческих банд. Кстати, о таких вылазках на чужую территорию в печати вы ничего не найдете.

Памятна одна боевая операция. Главарь басмачей Глом-Хасан-хан часто приходил из Афганистана и грабил местные кишлаки. Это была очень жестокая банда, которая помимо грабежей не гнушалась и убийствами активистов Советской власти.

Мы решили провести оперативную комбинацию, в ходе которой банда должна была попасть в нашу засаду. Через агентуру мы дезинформировали басмачей, сообщив, что в магазин кишлака Хост завезли много товара, особенно ситца (по-таджикски «чит»), однако продать еще не успели. Продавец магазина был нашим агентом, поэтому не составляло труда через него донести эту дезинформацию до местных жителей, многие из которых имели родственников в банде басмачей. Напомню, что шел 1930 год.

Нами была создана боевая группа в количестве 25 человек, на вооружении которой было два станковых пулемета «Максим», три ручных пулемета, много гранат. Руководил операцией я лично.

Ночью на бурдюках около 30 бандитов переправились на наш берег. Подождав, когда басмачи зайдут в магазин, мы окружили это место. Жажда наживы была так велика, что они даже никого не оставили в боевом охранении.

За все надо платить, из этой банды уцелело не более 10 человек. Остальные были уничтожены. Погиб и главарь басмачей Глом-Хасан-хан. В порыве азарта было выпущено несколько выстрелов в убегавших бандитов в сторону афганской территории.