1421 — год, когда Китай открыл мир - [155]

План Чжу Ди описать весь подлунный мир и сделать его данником Поднебесной империи мог осуществиться… Так, во всяком случае, думали китайские адмиралы, возвращаясь осенью 1423 г. к себе на родину. Однако они обнаружили на родине такие радикальные перемены во внутренней и внешней политике, что мысли о мировой экспансии исчезли у них сами собой. Китай, куда они вернулись, полностью изменился. Умирающий Чжу Ди уже ни на что не мог влиять, а пришедший к власти кабинет мандаринов целенаправленно разрушал созданную бывшим императором государственную систему, целью которой было овладение миром. Дань больше не собирали, крупных научных экспериментов не проводили, грандиозные предприятия канули в лету. Китай постепенно погружался в болото изоляции от всего остального мира. Евнухи-адмиралы были уволены со службы, их корабли пущены на слом или поставлены на прикол у стенки гавани — дошивать. Карты, лоции, корабельные журналы, дневники, описания путешествий и прочие ценнейшие документы были по приказу новых хозяев Морского министерства уничтожены. Великие достижения Чжэн Хэ отмечены не были, а со временем о них и просто забыли.

Неотвязное «а что было бы, если?..», постоянно донимающее исследователя, увлеченного своим предметом, сопровождало все это время, конечно же, и меня. В самом деле, как развивался бы исторический процесс, не случись удара молнии 9 мая 1421 г., поразившей Запретный город, а вспыхнувший вслед за тем пожар не уничтожил бы полностью основные государственные учреждения? Что было бы, если бы любимая наложница императора не погибла бы в пламени пожара?

Более всего, однако, меня занимает вопрос: продолжал бы Чжу Ди проводить свою политику и впредь? Неужели он снова отдал бы своему флоту приказ выйти в море? После двух-то лет плавания и гигантских потерь? А как бы повели себя его адмиралы? Впрочем, в адмиралах я уверен больше, чем в китайском венценосце. Конечно же, они выполнили бы приказ, пошли вперед и создали бы новые поселения на территории Африки, Америки и Австралии. Неужели, случись это, Нью-Йорк стал бы именоваться Новым Пекином? А в Сиднее вместо китайского существовал бы английский квартал? И еще: неужели буддизм стал бы самой распространенной религией в мире?

Увы, вместо культурных и незлых китайцев, от которых требовалось «обращаться с местным населением с добротой и мягкостью», на открытых ими землях поселились христиане, которые всячески обижали и унижали местных жителей. Франсиско Писарро (Francisco Pizarro), отняв у инков их страну — Перу, велел зарубить 5 тысяч ни в чем не повинных мирных обывателей. В наши дни его наверняка признали бы военным преступником.

Копии китайских карт нужны были португальцам не для исследований островов и архипелагов Индийского океана, но только для того, чтобы найти путь к Островам пряностей. Стоило лишь португальцам достичь их берегов, как они наложили на острова свою тяжелую длань, отобрав фактически всю многовековую торговлю специями у индусов и китайцев. Корабли же конкурентов они просто-напросто топили артиллерийским огнем. Когда да Гама взял Каликут, он сначала велел провести пленных индийских воинов по улицам города, а потом приказал отрубить у них руки и отрезать уши и носы. Все эти отрезанные части человеческого тела были сложены в небольшую лодку и отправлены «в подарок» султану Каликута. Историк Каспар Корреа описывает дальнейшие действия Васко да Гама так:

«Когда индусы были подобным образом наказаны, он [да Гама] приказал связать им ноги, поскольку рук у них уже не было. Опасаясь, что они смогут развязать узлы на веревках зубами, он просто-напросто велел выбить им все зубы…»[323].

Затем, как свидетельствовали очевидцы, некоторое время спустя из каликутского дворца был прислан брамин [человек высшей религиозной касты] с мольбой остановить кровопролитие. «Доблестный» да Гама велел отрезать ему губы и уши, а взамен пришить уши уличной собаки.

Вполне возможно, что целью следующего путешествия адмирала Чжэн Хэ должна была стать та единственная часть света, до которой китайцы в своих странствиях так и не дошли, — Европа. Резкая смена политических ориентиров в Пекине помешала осуществлению этого предприятия. Но кто, положа руку на сердце, может сказать, чем закончился бы визит Золотого флота Чжэн Хэ в Европу? Ответов на этот вопрос можег быть множество, но я глубоко уверен в одном: если бы внешняя политика в Китае не претерпела бы внезапного изменения и императоры, пришедшие на смену Чжу Ди, не увлеклись бы ксенофобией и изоляционизмом, то владыками мира стали бы китайцы, а не европейцы.

Запретный город (вернее, то, что от него осталось) все еще стоит как некий символ неосуществленных грандиозных проектов императора Чжу Ди. Но лучшим памятником этому великому китайскому государю я лично считаю его конную статую на вершине вулкана Корву на Азорских островах, крутые берега которых вечно захлестывают бурные пенистые волны. Особенно мне импонирует жест его правой руки, которой он указывает на запад, в сторону Америки, открытой его храбрыми адмиралами и матросами. Со смертью Чжу Ди в мире возник некий вакуум, который сразу же был заполнен португальцами и испанцами. Веками Европа довольствовалась лучами чужой славы, как вдруг· настало время, когда она могла наконец показать, чего она на самом деле стоит, заставив стрелку исторических весов качнуться в обратном направлении.