1415. Азенкур. Новая история - [94]

Но правдива ли эта история? К тому времени, когда составлялись хроники, граф Шароле стал герцогом Бургундии Филиппом Добрым. Вероятно, он чувствовал необходимость оправдаться за свое отсутствие в битве, особенно в свете его союза с англичанами с момента, когда он стал герцогом в 1419 году, и до его примирения с Карлом VII в 1435 году. Лефевр заканчивает свою версию истории следующим замечанием: "Я слышал, что граф, даже когда ему исполнилось 67 лет [это было в 1463 году], все еще досадовал, что ему не посчастливилось участвовать в битве, независимо от того, выжил он или был убит в ней". К тому времени, когда были написаны эти рассказы, его отец был уже давно мертв, и поэтому было удобно возложить вину на него. Согласно тексту писем герцога Иоанна, приведенных в хронике дез Юрсена, его отец ранее сказал Карлу VI, что позволит сыну выступить на поле боя с максимально большим войском.[670] Это делает возможным, что объяснение отсутствия графа Шароле правдиво, и что герцог передумал, или же всегда не хотел, чтобы его сын участвовал в сражении.

Герцог Иоанн хорошо знал ужасы войны, поскольку он участвовал в сражении при Никополе в 1396 году, где попал в плен и был освобожден только два года спустя. Возможно, он не хотел рисковать жизнью своего единственного сына, которому на момент Азенкура было всего девятнадцать лет. Что касается отсутствия самого герцога Иоанна, то король и дофин в письмах, разосланных 31 августа, просили его не присутствовать. Хотя есть признаки того, что герцог готовился отправиться с войсками, нет никаких свидетельств того, что этот первоначальный приказ был когда-либо отменен. Таким образом, отсутствие герцога не обязательно было вызвано его собственным выбором, а стало результатом продолжающегося недоверия к нему при королевском дворе. Что касается графа Шароле, "Journal d'un Bourgeois de Paris" отметил, что 20 октября французские сеньоры услышали, что англичане движутся через Пикардию, "и мой господин де Шароле так сильно их теснит". Поскольку этот рассказ был написан только в 1440-х годах пробургундским автором, это может быть просто лестью тогдашнему герцогу Филиппу. Если это правда, то также возможно, что граф отправился в путь, но получил приказ вернуться от своего отца, или же передумал сам.

Тем не менее, при Азенкуре было много сторонников герцога. Об этом свидетельствуют имена погибших. Было убито не менее двадцати двух командиров из бургундской группировки, включая Жана, сира де Круа и де Ренти, одного из фаворитов герцога.[671] Были убиты два брата герцога, герцог Брабантский и граф Неверский. Поэтому нельзя сказать, что армия была "арманьякской" по составу. В битве участвовали многие союзники герцога в Пикардии и в землях, прилегающих к его владениям. Некоторые хронисты отводят большую роль графу Невера, тем самым выдавая свои бургундские симпатии. Например, в "Chronique de Ruisseauville" утверждается, что он выступил против англичан вскоре после того, как они перешли Сомму, но они прогнали его. Присоединился ли он к основной армии до 24 октября, неясно. Монстреле утверждает, что Бусико посвятил его и других сеньоров в рыцари накануне битвы, но поскольку ему было уже за двадцать, представляется маловероятным, что он еще не был посвящен. Позднее хронист добавляет, что герцог Орлеанский был так же посвящен накануне битвы. Истинность этого факта также неясна, хотя посвящение в рыцари перед сражением было обычной французской практикой. Ришмон был посвящен в рыцари перед штурмом Суассона в 1414 году.[672] Нет свидетельств о том, что перед битвой были посвящены в рыцари англичане.

21 октября сын графа де Невера был крещен в Кламеси, который находился недалеко от Везелей. Присутствовал дядя ребенка, герцог Бургундский, а также, вероятно, его отец. Поэтому возможно, что граф прибыл только 24 октября. Это может объяснить комментарий в "Le Héraut Berry" о том, что когда д'Альбре и другие обсуждали английские предложения накануне битвы, они "уже отправили людей искать Невера, а также Орлеанского и Брабантского". Согласно Динтеру, Антуан, герцог Брабантский, утром в день битвы все еще находился в Ленсе, и ему оставалось проехать 48 км. Он выступил так быстро, как только мог, и прибыл во время битвы, но многие его войска следовали медленнее и поэтому не достигли Азенкура. По словам Ваврена и Лефевра, у него даже не было всего снаряжения, поэтому он взял знамя у одного из своих трубачей и проделал в нем дыру, чтобы использовать его в качестве сюрко.

Еще одним человеком, упомянутым в Руанском плане сражения, который не участвовал на битве, был Таннеги дю Шатель. Вероятное объяснение его отсутствия — необходимость обеспечить надежную оборону Парижа, поскольку существовало опасение, что герцог Бургундский может воспользоваться отсутствием короля и дофина и двинуться на столицу. Нет никаких свидетельств того, что в битве участвовали войска из Парижа. Хронисты говорят о некоторых других случаях отсутствия и позднего прибытия к сражению. Хотя в Руане было решено, что Людовик, герцог Анжуйский, не будет лично участвовать в сражении, вероятно, из-за болезни мочевого пузыря, в "