140% - [97]

Роме я сказала всё как есть, он выслушал молча и угрюмо, и даже ничего не сказал, кроме пресловутого: «Понятно». Отношения наши после этого в разы ухудшились, я не могла уже смотреть на него по-дружески, боясь, что он как-то не так поймёт меня и подумает, что я в него влюблена. Эта натянутая струна между нами сводила на нет всякое общение. В конце концов, я поняла, что он меня использует, как бесплатную няню, и это совсем разозлило и расстроило.

Почему-то все считали меня всегда доброй и понимающей, никто никогда не думал, что мне трудно или неудобно. Никто!

По моему скромному мнению, Рома хотел просто узаконить то, что было сейчас, плюсом бы ещё пошёл секс. Не знаю, почему это мне только сейчас в голову пришло, я ведь с зимы сидела с Пашиком и сама вызвалась. Но я это делала не ради Ромы, как он неправильно понял — ради памяти о подруге.

Пока во мне зрело негодование, написал Матвей, что он едет домой и ужасно соскучился по мне и по нашим крикунам. Какое сердце выдержит такие слова? Я сразу разнылась и готова была всхлипывать до самого его приезда.

Вечером он пришёл и был настоящий праздник. Егор его встретил в аэропорту, мама испекла свой фирменный сметанник с орехами, и мы собрались в гостиной за столом шумной и весёлой компанией под девизом — каждому по младенцу.

— Ура! Он наконец узнал меня, смотри, как улыбнулся! — счастливо пропел Матвей, держа на руках Диму.

— Ой, он сам обаяшка, всем и улыбается, ты попробуй Игоря развесели — вот кто несмеян у нас, — сказала я, предлагая ему убедиться. Игорь сидел у меня на руках, задумчиво ковыряя мои серьги и недоумевая, чего это все так развеселились. Он был сама серьёзность и спокойствие. Пока.

Матвей осторожно взял его на ручки, поменявшись со мной, и я с изумлением увидела, как этот серьёзный мальчик через две минуты улыбался во весь рот отцу и задорно дёргал его за волосы. Я посчитала это верхом несправедливости.

Очень скоро дети устали, их нужно было быстро купать, кормить и укладывать спать. Эта суетливая и нервная беготня так вымотала меня, что я задремала прямо сидя на диване, когда Матвей вручил мне Игорька. Сын давно уже спал, а я уронила голову на грудь и тоже задремала.

— Эй, мама, положи ребёнка, а то сейчас скинешь его на пол, — громким шёпотом сказал Матвей, стоя надо мной.

Я устало вздохнула и пошла к кроватке. Диму папа уже уложил. Настала оглушительная тишина, от неё звенело где-то в голове.

В квартире уже все улеглись, даже свет выключили, кроме тусклой бра в прихожей. Через стекло двери был виден её несмелый жёлто-зелёный свет.

Я покосилась на Матвея и подумала, что пора его выпроводить. Повернулась, чтобы это сказать и встретилась с внимательным взглядом. Через полсекунды я уже лежала на диване, плотно прижатая к подушкам, а в груди быстро росло и разливалось неконтролируемое нечто. Он целовал меня, гладил волосы, я слышала его шумное дыхание, не осознавая, что дышу точно так же.

Мы были похожи на преступников в темноте, которые хотят скрыть содеянное даже от самих себя. Разум пытался достучаться до моего жалкого тела, но я так долго была без секса, что не могла себе отказать в удовольствии сделать это с человеком, которого люблю.

Намного позже, когда пульс чуть-чуть замедлился, мы лежали рядом, тесно прижавшись друг к другу и молчали. Я позволила себе просто ни о чём не думать. В тот момент, когда я стала засыпать, Матвей пошевелился и встал с дивана, медленно натягивая одежду. Я с удовольствием разглядывала его мужской силуэт. В этот раз мне не о чем было беспокоиться — он сам позаботился о контрацепции.

Я не могла пошевелиться, да и не хотела, чтобы не испортить момент и не начать думать. Может быть, как раз стоило бы и подумать, но мысли в последнее время вызывали только слёзы.

— Я пошёл, — прошептал он, наклонился, ещё раз поцеловал меня и исчез, а я зажмурилась и мгновенно уснула.

Мне снился странный сон, в котором мы были на берегу живописного озера — я, Матвей и Рома. Дети якобы остались с моей мамой. Я лежала в шезлонге, нещадно пекло солнце, заставляя меня щуриться даже в очках. Блики на воде сверкали и резали глаза, тревожные голоса неподалёку становились всё громче. Наконец, возле мелководья, заросшим камышом, появились Матвей и Рома, яростно споря. Я увидела, что оба они на пределе, и сейчас произойдёт драка. Во сне я хотела вскочить и подбежать к ним, чтобы попытаться предотвратить её, но не смогла — на коленях у меня оказались мои близнецы, пытающиеся куда-то уползти и громко орущие. Вдруг что-то сильно блеснуло на солнце, я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что Рома стоит с длинным ножом в руке. Я закричала, слёзы полились из глаз, но встать я по-прежнему не могла, хоть и пыталась. Матвей, абсолютно не обратив внимание на нож, повернулся к Роме спиной и пошёл ко мне.

— Давай я их возьму, Тонечка, — сказал беспечно он, и прямо на моих глазах получил удар в спину, а через секунду на груди в районе сердца стала разрастаться алая рана.

Я дёрнулась и проснулась вся в поту и слезах. Утро занималось уже за плотными шторами, сыновья оба елозили по кроваткам — их пора было кормить. Скинув с себя оцепенение кошмара, я пошаркала на кухню готовить бутылочки моим обжорам, но страх не оставлял меня целый день.