140% - [48]
Она вскинула на него потемневшие глаза, и он с удивлением увидел в них вызов. Этим она напомнила ему её дочь — Тоню.
— Не знаю, зачем тебе эти подробности, но иногда хочется выговориться, прости.
Он обхватил ладонями её лицо и поцеловал в губы.
— Тебя это до сих пор мучает?
— Наверное, раз задевает. Но с каждым годом всё меньше.
— Тебе нужно научиться жить для себя, понимаешь, о чём я?
— Нет, — честно ответила Лидия.
Он отошёл, чтобы заварить чай в тёмном глиняном чайничке.
— Ты до сих пор думаешь, что дети — это вся твоя жизнь. Но есть ещё твоя личная жизнь, и она тоже главная.
— Да, ты прав. Я расценила ситуацию, как разрушающую меня. И мою семью. До сих пор коробит, что Никита не хотел больше детей, я же считала, что от любимых людей должно хотеться. Ладно, всё, прости, я опять об этом.
Егор поставил перед ней пирожные на блюдечке.
— То, что ты говоришь об этом — уже много. Хуже всего замкнуться, ты же врач, знаешь.
— Нет, Егор, хуже всего то, что я зациклилась на этом, и когда он ушёл…
В её глазах заметалась тоска, и женщина обхватила себя руками.
— Ты ощутила, что мир рухнул, — закончил он, и она вновь внимательно посмотрела ему в глаза.
— Ты прав на 140 %, - едва улыбнулась она, повторив его присказку. — Тебе это знакомо.
— Да. Я был в точно такой же ситуации, Матвею было тогда всего семь лет. Она уехала, я остался с сыном. Позже я понял, что надо жить дальше, но не получалось. Работа спасала от тоски. Уж там никогда не соскучишься.
— Тогда мы с тобой в одной лодке, — вздохнула Лидия.
— Здесь ты права. Только у меня уже всё отболело, тебе ещё предстоит.
— Ты мне поможешь, — сверкнула она глазами. — Ты не думай, я понимаю, что нам с тобой просто хорошо вместе и, может быть, интересно, но… Я не женщина твоего романа. Это ничего, я взрослая девочка, в любовь до гроба уже не верю, я настроена просто жить одним днём, как птичка.
Егор во время её слов становился серьёзнее, а к концу речи сдерживаемая злость читалась в каждой чёрточке лица.
Лидия не на шутку испугалась, и замолчав, сидела и смотрела на него расширенными глазами. Где-то внутри груди у женщины провернулось сердце и больно кольнуло.
С Егором она постоянно боялась сказать что-то не то, очень уж он был сложный по характеру и закрытый. Что он скажет и сделает, было абсолютно непредсказуемо.
Мелькнула мысль, что с ним тяжело жить вместе.
— С чего ты взяла, что я такой легкомысленный? Неужели я дал повод так думать?
— Нет, не дал, — закачала она головой. — Дело во мне.
Его глаза смягчились: — То есть из нас легкомысленна — ты?
— Да. Я хочу быть абсолютно несерьёзной хоть раз в жизни. И вот сейчас например мечтаю, чтобы меня поцеловал какой-нибудь мужчина. Высокий, намного выше меня, темноволосый, темноглазый, очень красивый и властный. Я его немного боюсь, когда он вот такой серьёзный, потому что ощущение такое, что в следующую секунду он вытолкает меня за дверь. Но я всё ещё здесь, и…
Она не договорила, когда он быстро подошёл и стал целовать, запрокидывая ей голову, расстёгивая блузку до самой талии, обнажая белое кружевное бельё.
Чай был забыт и давно остыл, когда они снова вернулись на кухню и стали кормить пирожными друг друга, обсыпая крошками.
Когда совсем стемнело, у меня стала жутко болеть голова, прямо сложно было смотреть вперёд, я долго не могла сообразить, стоит ли звонить Роме сейчас и обморочно, либо подождать до завтра. Придя к неутешительному выводу, что такие важные вопросы решаются быстро, я достала телефон. Он почему-то был отключен, хотя я его точно не выключала. Такое с ним иногда бывало.
Включив, на дисплее высветилось, что мне дважды звонил Матвей. Ему я решила набрать потом, сейчас надо было сообщить Роме, что к нему завтра переедет Лиза. «Обрадовать», — усмехнувшись, подумала я.
Я стояла возле своего подъезда, скрывшись в густой тени от жёлтого света высоких фонарей. Было прохладно, хоть и чувствовалось, что всё-таки лето. Я всё равно куталась в спортивную кофту алого цвета и рассеянно курила. Курить я стала меньше, почему-то вкус сигарет перестал нравиться, да и вообще оказывался странно-прогорклым, даже если я покупала новую пачку. В конце концов, я дошла до двух сигарет в день, ну максимум четырёх, что ещё недавно было рекордом. Всё же я подсела на эту дрянь.
Рома согласился прийти и возник сзади, как призрак, дотронувшись до плеча. Я вздрогнула и нервно засмеялась.
— Фух, напугал.
В полумраке выражение его лица было трудно разобрать, видно только, что он пришёл в одной белой футболке и шортах. На бицепсах обоих рук я заметила чёрные художественные татуировки, изображавшие каких-то птиц и густой беспросветный лес.
— Что случилось? — нетерпеливо произнёс он, и я глупо улыбнулась, услышав тон. Он переживал за них, и это отлично. За молодую девушку, которая родила ему сына и малыша.
— Надо ей делать ноги. Завтра. Иначе никак. Ты не передумал? Мама пыталась напоить Пашку водкой. Вообще с катушек слетела.
— Я понял, я не передумал.
— Хорошо, тогда я скажу ей и…
— Ух ты, а я не помешал? — спросил быстро приближающийся голос.
Я только сейчас поняла, что мы с Ромой стояли друг возле друга слишком близко, как два заговорщика. Ну, в общем-то, мы и были ими, разве нет?
Его зовут Ройал, но он вовсе не прекрасный принц. Он вообще к принцам отношения не имеет, хотя, наверное, можно сказать, что я когда-то любила его. Он лучший друг моего старшего брата. Пока мы росли, Ройал обедал у нас каждую субботу, беспощадно дразнил меня и делал вид, что я раздражаю его. Когда я стала достаточно взрослой, он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Ройал научил меня водить машину. Сопровождал на выпускной бал. Подарил мне мой первый поцелуй… среди всего прочего. С ним я испытала вкус первой, всепоглощающей и удивительной любви с бессонными ночами. Впереди у нас была целая жизнь.
Меркурий — первая планета от Солнца, Венера — идёт за ним, является самой горячей планетой в Солнечной системе. Они находятся на невероятно большом расстояние друг от друга, но что, если однажды они встретятся? Их схожесть проявляется в абсолютном отсутствие чувств, но есть кое-что сильнее. Кое-что, что прорывается сквозь самую твердую землю наружу и расцветает. Их сердца больше не глыбы льда и время снова начнет свой счет. Время для них снова закружится, но когда-то оно может уйти сквозь пальцы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может быть общего у молчаливого, угрюмого парня из глухой деревни и молодой, перспективной девушки из Москвы? Где вообще эти два человека, из разных кругов общения, социального статуса и абсолютно противоположных взглядов на жизнь могут встретиться? Однако, случай решил все за них и буквально столкнул их лбами! Эрике пришлось забыть о хорошей жизни в городе и на ровне с сельскими жителями, учиться зарабатывать свой хлеб тяжелым трудом, и горькими слезами разочарования. Незаметно, со временем, враждебные чувства молодых людей, переросли в большую, настоящую любовь, но! Смогут ли они пронести это светлое чувство через всю жизнь, или при первых же испытаниях, их любовь и доверие будет разрушено? Недоверие, чрезвычайное происшествие, (которое наложило отпечаток на всю их жизнь), и разлука на долгие годы…все это пришлось пережить молодым влюбленным, прежде чем снова посмотреть в глаза друг другу.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
После того, как она увидела своими глазами убийство своей матери собственным отцом, сошедшим с ума, в ее душе и разуме не осталось веры в человечность, и желание отомстить всему миру за свою загубленную жизнь привело ее к самому краю бездны.