140% - [43]

— Привет, — сказала я тихо в трубку.

— Привет. Как твои дела?

— Нормально. Как экзамен?

— Надеюсь, отлично, посмотрим.

— А я не надеюсь, — вздохнула я. — Плохо написала, я знаю.

— Почему? — удивление было в голосе неподдельным.

— Наверное, потому что я тупая, — хмыкнула я, и зажала ладонью рот, чтобы заглушить всхлип. Я ревела сегодня, как истеричка.

Но он услышал.

— Ты плачешь? Тоня, что случилось? Давай я сейчас приду к тебе, О'кей?

Я не смогла ничего сказать, только мычала в трубку, а через десять минут он уже был у меня и, сидя на моей постели, обнимал.

Да, странная мы с ним парочка, то можем днями не звонить друг другу, то вдруг самые родные. Нестабильность наших отношений просто убивала меня, но когда я пыталась откровенно расставить точки над i, он просто уходил от разговора.

Я крепко обнимала его сильное плечо и чувствовала теплоту внутри от того, что он рядом, но хандра и тоска никуда не уходили.

В нашей с Тёмой комнате было открыто окно, и прямо через подоконник и колышущийся тюль вливались звуки детского смеха и музыки из чьей-то машины. Летний день подходил к концу, но у порога стоял бархатный вечер, обещая быть долгим и ласковым.

— Ты просто панику зря подняла, всё будет нормально, вот увидишь, — спокойным голосом говорил он.

От его слов стало немного легче, и я закрыла глаза. Что же будет с нами через месяц? А осенью? Ведь вся наша жизнь будет другой, и здесь, сейчас, это настоящее или просто игра?

Такие мысли сдавливали грудь, и я отстранилась от него.

— Наверное, ты прав. Что нового? Весь в зубрёжке?

— Да, уже голова болит. Пошли, прогуляемся, как ты на это смотришь?

Его лицо повеселело, и я невольно улыбнулась.

— Ты знаешь, ты на меня хорошо влияешь, — сказала я, вставая и машинально стаскивая с себя футболку, которую натянула после экзамена.

Голая по пояс, я открыла шкаф и принялась там рыться, чтобы найти, что бы надеть. Если бы я чуть повернула голову, то заметила бы его блестящий взгляд, внимательно оглядывающий меня.

В последнее время мне было неуютно в любимых рваных джинсах, и я не обратила на них внимания. Похоже, я наконец откормила свои бедра, потому что на них перестали нормально застёгиваться вещи.

— А твой брат не сказал, когда придёт домой? — тихо спросил Матвей, обнимая меня сзади и целуя в шею.

Я раздражённо нахмурилась. У меня совершенно не было сейчас настроения ублажать его на все лады, замирая от страха, что придёт мама с работы или пулей залетит Тёма, как он это обычно делал.

— Не надо, — неуверенно сказала я, а он целовал настойчивее.

— Не волнуйся, всё под контролем, мы быстро.

Я вывернулась и быстро надела через голову белую майку без рукавов с психоделическим цветком на груди.

— Мама должна прийти, я не хочу краснеть перед ней.

Матвей усмехнулся, притягивая меня за талию.

— Ты многого не знаешь о своей маме. В курсе, что она катается на машине моего предка? И они очень мило общаются при прощании, а на моего отца это совсем не похоже.

Я открыла рот в удивлении.

— Не может быть.

— Может, и похоже идёт по нарастающей, может быть, она сегодня не будет спешить домой, — Матвей улыбался и пытался подтолкнуть меня к постели.

Я поняла его манёвр и ударила по плечу.

— Ты что же, рад? Моя мама очень ранимый человек, а твой отец…

— Тоня, спокойно, они взрослые люди, сами решат. Да и маме твоей не помешает немного развеяться, как и моему старику. Она у тебя симпатичная, ты на неё похожа.

Больше мы не говорили, я не смогла удерживать оборону.

Летний вечер скрадывал свет, растушёвывая краски, и делая главные вещи более понятными. Я хотела быть с ним рядом всегда, и осознание этого делало меня несчастной, потому что я понимала, сколько у меня шансов.

Лёжа рядом с ним и слушая, как бьётся под ладонью его сильное сердце, я хотела бы остановить время, и мысли о маме и брате меня не донимали. Я всерьёз прикидывала, а не поехать ли мне в Москву вместе с ним, но в висках стучало, что он не оценит этого, я только потеряю время.

Вскочив обнажённой с постели, я стала одеваться, игнорируя его красноречивый взгляд. После секса я ощутила зверский голод и слетала на кухню за толстенным бутербродом. Матвей уже оделся, и всё ещё лежа на страшно смятом покрывале, наблюдал за моими хаотичными движениями.

— Проголодалась? — спросил он, расширив глаза от размера моего бутера.

— Ага, тебе сделать?

— Нет, я ел, спасибо.

— Что-нибудь средиземноморское или сегодня была тихоокеанская кухня?

Он искренне рассмеялся.

— А и всё-таки Рома Поляков к тебе захаживает, — вдруг резко сменил он тему, что я даже остановилась и заморгала.

— В смысле? — спросила я почему-то испуганно.

— Домой к тебе.

— Нет, после того случая с братом ни разу не был.

— А тогда вот просто мимо проходил и зашёл, да?

Его глаза стали холоднее льда.

— Да. А ты что же, ревнуешь?

Я упёрла руки в бока, энергично жуя.

— Я не привык делить девушек с кем-то.

Я вмиг разозлилась и кинулась к нему, припечатав остатки бутерброда к его белоснежной майке «Найк».

— Тебя раньше устраивало встречаться с двумя девушками, я права? А теперь заревновал неизвестно к кому! Очень по-мужски.

Матвей встал с кровати со сжатыми от злости зубами и замкнутым лицом.