13-й отдел НКВД - [53]

Едва вышли на улицу и спустились по ступеням, она дернула меня за руку, вынуждая остановится.

— Пока мы не сели в машину, отвечай. Кто ты?

Я с искренним изумлением уставился на девчонку.

— В смысле?

— Тебя удивил детский дом. Ты ожидал увидеть что- то другое. Ты не знаешь Анастасию Дмитриевну. Видишь ее впервые. Но она точно знает тебя. Выходит, внешне, все правильно. Симонов Иван Иванович. Но… ты вообще никогда не бывал здесь прежде. Именно ты. Тот, кто вот тут. — Девчонка невесомо шлепнула меня пальцами по лбу.

— Ой, да ладно. Скажи, по лицу прочла. — Я весело хохотнул, хотя внутри все было максимально напряжено.

— Нет, не по лицу. Ты хорошо себя держишь в руках. Просто не учел, кто рядом с тобой. Я, может, не такая опытная, как бабушка, но тебя почувствовала ясно. Как себя. То, что на самом деле происходило здесь. — Рука блондиночки переместилась на мою грудь и легла там, где сердце. — Ты приехал сюда за информацией. Пока не знаю, какой. Но это важно для тебя. Поэтому немного помогла. Но теперь будь добр, ответь. Кто ты такой?

— Эх… ладно. Расскажу, как есть. — Сделал серьезный вид. Девчонка тут же подобралась и потянулась ближе, ожидая страшную тайну. — По голове слишком часто бьют. С памятью проблемы. Просто вида не показываю. Потому и поехал. Убедиться, совсем дураком стал или есть надежда. Так что все очень просто на самом деле. Не придумывай страшных сказок. До бабушки, похоже, тебе расти и расти. Вон какая фантазия богатая.

Я усмехнулся и пошел по дорожке к воротам. Лизонька сопела сзади. Обиделась, похоже. Ну, ничего, переживет. Правду точно никому не скажу. Потому что никому не верю. Но с блондиночкой надо быть аккуратнее.

Глава 17

— Теперь куда?

Я бестолково посмотрел на Николая, задавшего вопрос. Сам бы хотел знать. Вариантов что-то не особо много. С удовольствием ответил бы, домой. Но дом далеко. Лет на восемьдесят вперёд.

Смысл моей поездки в место, где вырос дед, заключался только в одной цели. Сообразить, куда Иваныч мог спрятать книгу. Как вариант, я рассматривал и детский дом в том числе. Слишком рискованно, но мало ли. Нужно было проверить. Теперь точно могу сказать, ее там нет.

Отдавать или не отдавать книгу, честно говоря, не имел на данный момент ни малейшего понятия. Да и думать об этом пока бессмысленно. Предмета, который интересует Берию, нет, а значит, ни к чему ещё принимать решение. Прежде, чем определиться с выбором, не мешало бы найти эту чёртову книгу. Сейчас, наверное, данный вопрос самый насущный из всех.

Как бы то ни было, разговор с Анастасией Дмитриевной дал мне очень важную информацию, пусть и не ту, которую ожидал, но в любом случае, достаточно полезную. Выходит, один момент я в своих размышлениях точно правильно предполагал. Тихонов непосредственно участвовал в поиске ученика Мацкевича. Но вот сама Анастасия Дмитриевна отчего-то оставила после столь радушного приема устойчивое ощущение оскомины на языке, которая теперь мешала и раздражала. Любящий директор соскучилась по своему любимому воспитаннику. Обычное явление. Казалось бы. Это, наверное, замечательно, когда столь трепетное отношение к детям, которых из шпаны превращаешь в достойных людей. Вроде, все прекрасно. Так прекрасно, что аж до тошноты.

Кроме того, когда мы с Лизой шли по дорожке к воротам, оглянулся назад, потому как спину словно прожигало посторонним взглядом. Бывает такое. Чувствую, если кто-то пристально смотрит. Издержки прошлой работы, наверное.

Едва оглянулся на дом, сразу привлекло внимание окно, расположенное с той стороны, где лестница, на втором этаже. Похоже, кабинет директрисы. Я не мог точно сказать, что это она, слишком далеко, но оттуда наблюдали. Не просто смотрели, именно наблюдали. Ощущение тошноты стало ещё сильнее. Да и желание послать всех к черту тоже.

Складно выходит. Особенно после беседы с Анастасией Дмитриевной. Прям, куда не кинься, все упирается в Тихонова. Этакий главный злодей, назначенный общим решением художественного совета. И главное, как директриса красиво вставила историю про друзей. Мол, погибли парни от ментовской, читай нквдэшной пули. Только что в лоб не сказала. А Иваныч для них, по словам все той же Анастасии Дмитриевны, был почти духовный учитель. Должен проникнуться потерей.

Все бы, может, и было достоверно, но женщина, прошедшая гражданскую войну, не будет рыдать на груди у одного из многих выпускников детского дома, сколь бы он дорог ей не был. Думаю, у Анастасии Дмитриевны на глазах не один товарищ погиб. Это сильно закаляет и избавляет от слезливости. Я, конечно, как любой современный мужик, знаю, случаются у противоположного пола дни излишней эмоциональности. Но не в этом случае. Соответственно, до хрена Анастасия Дмитриевна мне сказала того, что, по идее, нужно было бы сказать. Пока не понятно кому, правда, нужно, но как по сценарию прошла встреча.

— Так куда? — Повторил вопрос Николай.

— Ты говорил, товарищ майор государственной безопасности к обеду освободится? Думаю, нужно на Лубянку нам.

Лиза продолжала недовольно сопеть за моей спиной. Нашла крайнего. Я никого не просил со мной ехать. И уж тем более, не просил свои фокусы демонстрировать. Уж ей показывать характер точно ни к чему.