13 сказок про любовь - [7]

Интересно, а что бы сделал ребенок, очутись плод искушения в его руках? Предложил бы первому отведать сочный фрукт самому Змею, просто из вежливости, как учила мама? Или побежал бы показать друзьям, и потерял бы по дороге? А может и вовсе забыл бы где-то в пыли, обнаружив что-то более интересное? Вероятно, Змей бы в конце-концов отчаялся добиться успеха с отпрыском рода человеческого и решил бы переключиться на планеты летающих осьминогов или что-то в этом роде. Вот как иногда трудно бывает справиться с непоколебимой верой детей в то, что с ними может случиться только хорошее!

Но нам, взрослым, этого недостаточно. Научившись мыслить, мы уже не можем и не должны забывать, как это делать, так же как и принимать на веру то, против чего свидетельствуют реальные факты. И капризное провидение уже не спасет нас так, как спасает детей, у нас свои правила игры. Согласно этим правилам у каждого взрослого в сердце и голове всегда есть место для осмысленной веры и сознательного выбора, ну а за спиной — пара невидимых запасных крыльев, на случай если выдастся случай полетать!

Глава 2. Вера наизнанку \ Сказка. Маленькая Колдунья по имени Мага

Маленькая колдунья по имени Мага не знала, что такое "правильно" и "неправильно". Для нее все было одинаково важно. Мир, в котором она жила, был соткан из мириад данностей, и стоило убрать одну из них, как сразу же облака падали вниз, звезды теряли свой блеск, вулканы всхлипывали в нерешительности, цветы начинали верить в смерть, а земля распадалась на части. Но даже упавшие облака не показались бы ей "неправильными" — такой уж был у нее характер, что интерес появлялся к тому, как оседлать облака и прокатиться верхом, а не к глупой идее возвращать их на место. В ее больших зеленых глазах никогда не было страха. Страху не нужно было охранять Магу от опасных поступков, а ей не нужно было пугаться нового. Они уже давно поделили территории действия и с той поры больше не встречались.

Маленькая колдунья умела делать много интересных вещей. Она дружила с ветром, который выбалтывал ей секреты о том, как летать быстрее птиц, как закручивать ураганы и шелестеть невидимкой листьями высоких тополей. Мага могла так целый день и носиться со своим ветреным другом, оставляя далеко внизу спичечные коробки небоскребов, машинки-жуки и маковые зернышки людей. Она умела купаться в облаках, читать мысли людей и превращать камни в мороженое.

И еще Мага смотрела чудесные сны. В той жизни она была обычной маленькой девочкой, у нее были папа и мама, и много разноцветных платьев. Но каким-то загадочным образом там она забывала все, что умела в своем мире. Иногда, в разгаре игры с другими детьми, она вдруг уходила в сторону и подолгу смотрела на летающих в небе птиц. Но сон был мощным барьером между мирами, а вокруг — ни единого существа, чтобы рассказать о том, что полет — это обычное дело не только для птиц. Самым странным было то, что Мага помнила все, что случалось с девочкой, но, будучи за пределами своего мира, ничем не могла ей помочь.

Ее лучшим другом был Пушистый Плюх-Плюх, который сразу ей понравился, во-первых, тем, что в холодные ночи он прекрасно исполнял роль теплого одеяла, ну а во-вторых, он был самым замечательным существом, которое маленькая колдунья когда-либо встречала. Плюх-Плюх был огромен, как старый бабушкин шкаф, если на него смотреть снизу, передвигался неспешно и с достоинством, имел склонность к философским речам и искренне радовался собственным шуткам.

Ему-то Мага и рассказывала о всех своих приключениях, и конечно же она не умолчала об удивительных снах про маленькую девочку. Услышав такое, Плюх-Плюх проявил небывалую подвижность — сначала он просто заерзал на месте, потом совершенно неожиданно ткнул своим влажным кожаным носом, жившим всегда независимой от остального тела особенной жизнью, в плечо маленькой колдуньи. Она громко рассмеялась, потому что ей стало щекотно, а Плюх-Плюх возбужденно беседовал сам с собой: "Сны! О них так много писали классики…Что же они писали?! Ах да, кажется, начинаю припоминать… Сон — это трещина… в стене, дырка в водопроводной трубе, течь в крыше… Нет, не то, это из справочника юного сантехника. Но классики?! Что же классики?"

Поняв, что до дебрей классических определений ему не добраться, Плюх-Плюх, наконец, успокоился и улегся на траву, немного разочарованный, но в общем довольный собой.

Теперь каждый раз, когда Мага возвращалась из сна, она рассказывала Плюх-Плюху о жизни девочки по ту сторону этого мира. Иногда эти истории очень сильно веселили друзей, иногда удивляли, но чаще всего расстраивали. Чем взрослее становилась девочка, тем менее интересной была ее жизнь. Она уже не смотрела на птиц и на небо, а весь долгий год сидела согнувшись над какими-то ученым трактатами, смысл которых никто из взрослых не мог объяснить, но незнание их каралось лишением и так уже немногих оставшихся радостей. Маленькая девочка как будто таяла в своих снах, все меньше и меньше оставалось ее там, а Мага знала, что как только девочка исчезнет там, она сама перестанет существовать в своем мире. Это не так уж сильно пугало ее, скорее разочаровывало — здесь оставалось так много интересных игр, что уходить досрочно было просто глупо.