12-й удар - [23]

Сергей присвистнул. Во внутреннем дворе кемпинга стояли сотни новеньких машин. Они остановились у двухэтажного здания. Сергей вышел из машины.

У входа в здание их ожидали несколько бритых парней крепкого телосложения. Самый старший из них подошел и, улыбаясь, обнял Стрелу. Сергей косо посмотрел на него:

— Ты кто?

— Моченый.

— Не врубился! В деталях растолкуй, братан!

— Не суетись, Стрела. Ты меня не знаешь. Базар есть, поэтому и пригласил.

— Что за базар? У нас вроде дел с тобой не было.

— У тебя здесь доля есть братишка!

Сергей очертил пальцем двор:

— Здесь?

— Здесь.

— Базара нет.

— Пошли, — пригласил Моченый, — посидим в моем офисе.

— Насиделся, братан, но с хорошим человеком повторить можно.

Они поднялись на второй этаж, и зашли в одну из комнат. Комната была обставлена шикарно. Посередине стоял стол, на нем — всевозможная еда и дорогие напитки. Двое незнакомых Сергею мужчин лениво потягивали виски.

Сергей поздоровался с ним. Один из них встал, пожимая ему руку, другой, сидя, подал свою с небрежным видом. Сергей с Моченым подсели к столу.

— Это Сирота, а это Малхаз, — представил их Моченый.

— Слышь, Моченый, — деланно — равнодушным тоном спросил Стрела, — братишка что — инвалид? Не может свое очко поднять, когда здоровается?

Моченый тревожно посмотрел на Малхаза. Тот побагровел от злости.

— Ты с кем базаришь? — обратился он к Сергею. — Да я твой поганый язык отрежу и бродячим собакам скормлю! — Малхаз говорил, словно отплевываясь, с сильным акцентом. — Я вор в законе, и любой в преступном мире уважать меня должен, слушать, когда я говорю, и делать то, что я скажу! Знай свое место, молокосос, а то мамочку завтра не увидишь!

Моченый собирался что–то сказать, но Стрела знаком остановил его.

— А что, Малхаз, вору в законе западло встать, когда он братве руку подает? — Стрела даже голоса не повысил, задавая вопрос.

Малхаз растерялся. Сказать «да» — обидишь всю братву, «нет» — признать, что был не прав.

— Мамочки у меня никогда не было, — продолжал Стрела, так и не получив ответа, — и все же мне не нравиться, когда задевают моих близких. И еще. Я не признаю поняток — вор всегда прав. Я вообще не признаю воров, которых не знаю сам или не знают люди, которых я уважаю. Для меня есть люди порядочные и непорядочные. Бродяга по жизни может оказаться более достойным, чем иной вор.

Стрела взял кусок хлеба со стола, сделав себе бутерброд с икрой, и стал есть.

— Больно ты борзый, — Малхаз смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью.

— Какой есть, — жуя бутерброд, ответил Стрела.

— Закончим базар! Моченый, — вмешался Сирота, — вопрос решить надо по старой проблеме. Часть бабок — общаковские, а это — святое.

— Слышь, Моченый, ваши дела меня не касаются, — Стрела встал.

— Не спеши, братишка! — ответил Моченый. — Это базар нас обоих касается. Малхаз приехал за долей, которую, как они с Сиротой считают, я Ираклию задолжал. Малхаз — брат Ираклия, все дела ведет. Там и твоя доля есть. Давай вопрос решать!

— Вот оно как, — Сергей снова сел на место, — за моей долей приехал? Какие проблемы? Решим по совести. Два вора в законе за бабками пришли — надо оказать уважение.

И Сирота и Малхаз одобрительно закивали:

— Правильный базар! Кому лишние проблемы нужны? Разбежимся по–хорошему!

— Давай мои бабки, Моченый, — скомандовал Стрела, — давай неси мою долю.

Тот молча вышел и вернулся с большой сумкой. Стрела открыл ее — сумка была до верху набита деньгами. Он поставил сумку на стол, взял нож, которым он намазывал икру, и начал ковырять им ногти.

— Возьмите, если сможете.

Малхаз резко встал и направился к двери:

— Базар не закончен!

— Не закончен? — Стрела подскочил к нему. — А что же ты, сука, деньги не взял? Слышь, ты, твоего брата я уделал! Я — Стрела, и вот тебе мое слово: попадешься мне на пути — отправлю к брату, дерьмо за чертями убирать! Там халявы не будет, вкалывать придется как папе Карло на Новый год.

Малхаз не говоря ни слова, вышел. Сирота хотел выйти вслед за ним, но Стрела остановил его.

— Доля — один базар, общак — другой, — Стрела передал ему часть денег. — Бери! Сам сказал: общак — святое. Братишкам в неволе помочь надо, но если узнаю, что хоть один рубль из моих бабок на кабак или на телок ушел, не обессудь — приеду, спрошу.

— Да ты чё, Стрела! — обиделся Сирота. — В общак на зону пойдет. Обещаю, базара нет.

— Не могу с жуликами базарить, — пожаловался Моченый Стреле, когда они остались одни. — Когда надо кого прессануть, пристрелить — базара нет, а с ним — трудно. Все время заумные вопросы задаёт, вроде того, что Малхазу задал.

— Моченый, елки, да какой он жулик? У них жулик вроде титула. Один, может, и заслужил по жизни, остальные в наследство получают. У этого Малхаза половина родни в жуликах будут ходить — и что? Каждому долю давать?

Моченый и Стрела вышли во двор.

— Малхаз базар не забудет, Стрела! Удар будет от него, уверен.

— Забудь о нем, Моченый! Вопрос поднимет Малхаз — разберусь. Лучше поведай, братишка, за что бабки подогрел?

Моченый улыбнулся.

— Ираклий прессовал меня, долю хотел; когда ты его завалил, ты меня от проблем избавил, так что бабки по праву твои.