1177 год до н. э. Год, когда пала цивилизация - [64]
Используя данные с раскопок Телль-Твейни (древней Гибалы) на севере Сирии, группа установила вероятную «нестабильность климата и факт сильной засухи» в регионе в конце второго тысячелетия до нашей эры[456]. В частности, ученые изучали пыльцу из аллювиальных отложений и сделали вывод, что «засушливые условия сложились в средиземноморском поясе Сирии в конце тринадцатого — начале двенадцатого столетий и сохранились вплоть до девятого столетия до нашей эры»[457].
Группа Каньевски также опубликовала дополнительные доказательства вероятной засухи на Кипре — результаты анализа пыльцы из системы лагун, известной как «соленое озеро Ларнаки», на месте древнего поселения Ала-Султан-Текке[458]. Эти данные свидетельствуют о том, что «существенные экологические изменения» произошли в указанной области в конце позднего бронзового века и в начале железного века, то есть в промежутке с 1200 по 850 год до нашей эры. В ту пору территория вокруг Ала-Султан-Текке, одного из основных кипрских портов позднего бронзового века, «превратилась в полупустынный ландшафт, а уровень осадков и грунтовых вод, вероятно, перестал удовлетворять потребность поддержания устойчивого развития сельского хозяйства»[459].
Если Каньевски и его коллеги правы, им на самом деле удалось найти прямые доказательства засухи, которая, как предполагали ученые предыдущего поколения, отчасти виновата в коллапсе цивилизации конца позднего бронзового века. Каньевски сделал вывод, что данные из прибрежной Сирии и с побережья Кипра убедительно доказывают: «Кризис позднего бронзового века совпал с началом приблизительно 300-летней засухи, имевшей место 3200 лет назад. Этот климатический сдвиг привел к падению урожайности и голоду, что ускорило или спровоцировало социально-экономический кризис и способствовало региональным миграциям в конце периода в Восточном Средиземноморье и на юго-западе Азии»[460].
Работая независимо от этой группы, Брэндон Дрейк из университета Нью-Мексико собрал дополнительные данные, подкрепляющие выводы Каньевски и его коллег. В статье в «Джорнэл оф аркеолоджикал сайенсиз» Дрейк перечисляет три новых источника доказательств в пользу гопотезы о том, что ранний железный век был засушливее века бронзового.
Во-первых, изучение минеральных отложений (спелеотем[461]) в пещере Сорек на севере Израиля свидетельствует о малом количестве годовых осадков в период перехода от бронзового века к железному. Во-вторых, анализ стабильных изотопов углерода в кернах из озера Вулкария в западной Греции показывает, что растения того периода адаптировались к засушливой среде. В-третьих, керны осадочных пород из Средиземноморья указывают на падение температуры на поверхности моря, а это, в свою очередь, означает уменьшение количества осадков на суше (из-за сокращения разницы температур между сушей и морем)[462]. Дрейк отмечает, что, разумеется, «сложно точно установить точку во времени, когда климат сделался более засушливым», но изменение климата, скорее всего, произошло до 1250–1197 годов до нашей эры[463] (то есть как раз в рамках интересующего нас периода).
Дрейк также пишет, что имело место не только резкое повышение температуры в Северном полушарии непосредственно перед падением микенских дворцовых центров, вполне способное вызвать засуху, но и случилось не менее резкое снижение температуры во время оставления этих центров; то есть сначала стало жарче, а затем вдруг холоднее, в результате чего «сложились более прохладные, но засушливые условия, типичные для греческих темных веков». По мнению Дрейка, эти климатические изменения, в том числе понижение температуры у поверхности Средиземного моря перед 1190 годом до нашей эры, обернувшиеся уменьшением количества осадков (или снега), могли оказать радикальное влияние на дворцовые центры, особенно на те, которые зависели от сельскохозяйственной производительности, как в микенской Греции[464].
Израиль Финкельштейн и Дафна Ланггут из Тель-Авивского университета в сотрудничестве с Томасом Литтом из Боннского университета в Германии дополнили эту картину свежими данными. Они сообщили, что частицы ископаемой пыльцы из двадцатиметровой шахты, пробуренной в отложениях на дне Галилейского озера, также указывают на сильную засуху, начавшуюся примерно в 1250 году до нашей эры, в южной части Леванта. Вторую шахту пробурили на западном побережье Мертвого моря и получили аналогичные результаты; при этом данные показывают, что засуха в этом регионе могла закончиться уже к 1100 году до нашей эры, что позволило региону возродиться — пусть, возможно, с новыми народами в качестве населения[465].
Эти находки, безусловно, интригуют, но мы должны признать, что засухи часто случались в данной области на протяжении всей истории и далеко не всегда они приводили к краху цивилизаций. Опять-таки представляется, что сами по себе изменения климата, засухи и голод, даже если они «усугубляли социальную напряженность и в итоге усиливали конкуренцию за ограниченные ресурсы», не могли привести к коллапсу общества позднего бронзового века — наверняка сказались некие «прочие факторы», на что не преминул обратить внимание Дрейк
