101 разговор с Игорем Паниным - [30]
– Здание нашего Союза писателей и вправду красивое. Это старинный особняк Оконишникова, который недавно был отреставрирован. Да, власть поддерживает писателей Татарстана. Выделяются деньги на проведение литературных форумов самого разного масштаба, в Татарском книжном издательстве выходят книги наших писателей, татарских и русских. Русскоязычные авторы публикуются в журналах «Идель», «Казань», в альманахе «Аргамак», «Казанском альманахе». Писатели пенсионного возраста получают стипендию. Но, конечно, не всё так радужно. На гонорары от публикаций и изданий книг прожить нельзя. Поэтому творчеством многие занимаются в свободное от работы время. Конечно, хотелось бы большей поддержки оригинальных проектов, издания книг молодых авторов.
– Не тяжело тащить организаторскую лямку?
– Нет. Если не я, то кто же?
– А чем отличается литпроцесс в Татарстане от того, что протекает в России? Есть какие-то отличительные (может быть, национальные) особенности?
– Особенности, конечно, есть. Двуязыкая музыка улиц, соседство церквей и мечетей, старинной и современной архитектуры придают неповторимость Казани. Эта неповторимость есть и в стихах казанских поэтов, у каждого из которых есть строчки о татарской столице, как, например, у Державина: «Как время катится в Казани золотое…»
– А есть ли отличие современной татарской поэзии от русской?
– Современная татарская поэзия представлена творчеством преимущественно зрелых авторов. Она целиком опирается на традиции, заложенные татарскими классиками, тяготеет к национальным корням. Ей присуще чувство боли за будущее татарской культуры и языка. И это придаёт порой трагическое звучание. Есть очень талантливые молодые поэты, как Рузаль Мухаметшин, Юлдуз Миннуллина, Эльвира Хадиева и некоторые другие. Их поэтика сильно отличается от предыдущих поколений. Они могут придать татарской поэзии совсем другое звучание.
– Следующий год объявлен Годом литературы. Чем нас порадует Казань, какие сюрпризы она готовит для гостей-поэтов и местных почитателей поэзии?
– Год литературы – «это звучит гордо». Думаю, это не повлияет на творчество поэтов, ведь стихи – это дело интимное, никак не зависящее от наименования года. Главное, чтобы об этом помнили те, от кого зависят судьба и благополучие поэтов. И хотелось бы поменьше показушных мероприятий, а побольше дельных и конструктивных решений назревших в литературе вопросов. Казань всегда рада поэтам.
«Литературная газета», 17 декабря 2014 г., № 50
«Каждое новое стихотворение – всегда эксперимент»
Анна Гедымин считает, что русская поэзия сегодня на подъеме
Анна Юрьевна Гедымин – поэт. Автор семи стихотворных сборников и книги детской прозы. Лауреат Международной Волошинской Премии «За сохранение традиций русской поэзии», премии им. Анны Ахматовой (журнала «Юность»), журналов «Литературная учеба», «Дети Ра». Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Юность», «Дружба народов», «Огонёк», «Континент», «Арион», «Октябрь», «Работница», в «Литературной газете» и др. Живет и работает в Москве.
– Вас, как поэта, можно отнести к традиционалистам. А что-нибудь экспериментальное, скажем, постмодернистское пишете? В стиле Льва Рубинштейна, допустим…
– Ну, во-первых, эксперимент возможен и на основе традиции. Да еще какой эксперимент! Взять хотя бы Бродского. Или уж сразу Пушкина – результатом его экспериментов в рамках традиционной поэзии стал новый для того времени русский язык. А во-вторых, постмодернизм – не просто стиль в искусстве и литературе, а определенная философия и даже образ жизни. Мне такая форма мышления не близка. А Льву Рубинштейну, Тимуру Кибирову, Виктору Пелевину, Андрею Битову – близка. Но себя я в этой стилистике не вижу. Я почему-то, прежде всего, ощущаю в ней запрограммированность – на социальность, ироничность, пастиш, протестную позу… И сразу возникает реакция: ах, вы ждете такого поведения? Тогда я поступлю наоборот!.. А если серьезно, каждое новое стихотворение – всегда эксперимент. Я, например, начинала как ортодоксальный силлабо-тонист. А теперь часто пишу тоническим стихом, без четкого ритма. И с рифмами экспериментирую. Но это чисто профессиональные вещи, заметные лишь узкому кругу. Хотя как раз они позволяют писать более точно, естественно, современно. Поэзия не должна пахнуть нафталином.
– Чем можно объяснить нынешнюю моду на постмодернизм и пост-постмодернизм в России? Все-таки мы страна с богатыми литературными традициями, и явное шарлатанство должно быть очевидно всем, кто хоть немного разбирается в теме. А тут получается, что то и дело возникают какие-то дутые фигуры, за которыми не видно настоящих авторов.
– Я, признаться, последние лет десять больше слышу о смерти постмодернизма… Его расцвет в мировой литературе пришелся на 60–70-е годы XX века. Я еще в школе училась, когда на русском языке, с виртуозно осторожным предисловием Симонова, вышла «Уловка 22» Джозефа Хеллера. Это была настоящая бомба! У нас же всё началось позже – с середины 80-х, когда объявили гласность, я хорошо это помню. Отечественные поэты-постмодернисты были подчеркнуто жизнерадостны, преувеличенно социальны, держались сплоченной группой и выглядели героями-революционерами. Они были в большой моде, постоянно устраивали какие-то перформансы. Особенно Пригов. К слову, даже его смерть потом превратили в перформанс – с этим шкафом, в котором вроде бы несли его тело, с Донским кладбищем… Так вот, когда явление достаточно популярно, к нему логично подтягиваются случайные люди и дельцы. Тем более что чисто технически постмодернизм кажется им простым и доступным. Но сколько я, в то же время, встречала графоманов-традиционалистов, спекулирующих на виршах «под Есенина»! А уж про эпигонов Бродского вообще молчу. То есть жулики и шарлатаны водятся в самых разных областях человеческой деятельности, это не зависит от творческого метода. Другое дело – как выработать критерии оценки, не потонуть в халтуре… Это уже вопросы образования и общей культуры. Вот их, конечно, надо решать.
В избранное, в двух томах, Станислава Ломакина вошли публицистические, литературоведческие, философские статьи и рассказы, написанные им за 10 лет. Некоторые статьи и рассказы были опубликованы в периодической печати: журналах, научных сборниках, газетах. В них ученый и писатель осмысливает минувшее время, нравственное обоснование незабвенности, память о деяниях, совершенных людьми, которые не приемлют навязанной им участи. Они стоически сопротивляются обстоятельствам и вопреки неудачам пробуют взламывать устоявшиеся стереотипы поведения, не обольщаясь ожиданием вполне благополучного исхода.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Личная жизнь людей, облеченных абсолютной властью, всегда привлекала внимание и вызывала любопытство. На страницах книги — скандальные истории, пикантные подробности, неизвестные эпизоды из частной жизни римских пап, епископов, кардиналов и их окружения со времен святого Петра до наших дней.
Дети Сети – это репортаж из жизни современных тинейджеров, так называемого поколения Z. Загадочная смерть, анонимные чаты в дебрях даркнета и вчерашние дети, живущие онлайн и мечтающие о светлом будущем. Кто они, сегодняшние тинейджеры? Те, чьи детство и юность пришлись на расцвет Instagram, Facebook и Twitter. Те, для кого онлайн порой намного важнее реальной жизни. Те, кто стал первым поколением, воспитанным Интернетом.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.