101 биография русских знаменитостей, которых не было никогда - [40]

Русский медведь

Что касается российской символики, одним из самых острых вопросов был вопрос о том, какой из «животных» символов России — орел или медведь более русский. Например, предлагалось использовать в качестве гербовой фигуры не чуждого нам орла, а национально близкого медведя. Каковы же аргументы сторонников медведя? Медведь, утверждают они, нечто иное, как естественный символ, олицетворение характера России, ее истории и природы. И примерно так же ответят очень многие россияне, считающие, что медведь более ранний, а потому более «исконный» русский символ.

Этой же точки зрения, видимо, придерживались и создатели одноименного предвыборного блока. Предполагается, что огромный косолапый зверь близок и понятен избирателям, симпатизирующим лесному великану, уважающим и почитающим его.

Медведь — любимый герой сказок и легенд. В них он предстает как сильный, свирепый, страшный зверь.

Но вдруг сугроб зашевелился,

И кто ж из-под него явился?

Большой взъерошенный медведь;

Татьяна ах! а он реветь…

С другой стороны, медведь не так уж и смел — во всяком случае, он уступает волку. Есть и поговорка: «Не дал Бог медведю волчьей смелости, а волку медвежьей силы!» Кроме того, медведь ленив («Силен медведь, да в болоте лежит») и вороват.

Сказочного медведя легко провести. Вспомним знакомое с детских лет: «Не садись на пенек, не ешь пирожок…» Словом, медведь — зверь добрый, сильный, но недалекий и неуклюжий.

На Руси издревле были популярны медвежьи бои — схватка медведя с человеком. Вот историческое свидетельство — описание этого действа, сделанное английским посланником при дворе царя Федора Иоанновича Джильсом Флетчером: «Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; сие место обведено глубоким рвом для безопасности зрителей и для того, чтобы ни зверь, ни охотник не могли уйти друг от друга. Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, ревет и стремится к нему с отверстым зевом. Охотник недвижим: смотрит, метит — и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие…».

Ручной же медведь был неотъемлемой частью праздничного карнавального быта. Например, участники шутовских процессий царя Петра I ездили на живых ручных медведях. Около 1750 года императрица Елизавета запретила держать медведей в Петербурге и Москве («а кто к оному охотник, держали б в деревнях своих и по ночам бы не водили»), хотя на другие города запрет не распространялся.

Медведь на Руси — нечто вроде царя зверей, подобно льву в Африке или тигру в Индии, он — хозяин русского леса. А хозяина на Руси всегда уважали, и это уважение перенесли на медведя: «Хозяин в дому, что медведь в бору». — гласит пословица.

Расставание с медведем, выключение его из человеческого мира было длительным. Так, в «Войне и мире», где речь идет о событиях начала XIX века, еще упоминаются вскользь невинные шалости Долохова, Курагина и Пьера Безухова: поймали квартального, привязали его спина со спиной к медведю и пустили косолапого в Мойку. Медведь также кутит в компании: Пьер «ухватил медведя и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате…».

Одновременно с «расчеловечением» подданных народ «очеловечивает» зверя. Из уст в уста передавалось множество «медвежьих» историй, одну из которых пересказал Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине»: медведь одну бабу в берлогу увел и целую зиму ее держал.

Современный писатель Алексей Кожевников собрал в одной книге множество «медвежьих» историй. В книге о медведе он отзывается так: «Люди зря воюют с медведями. Надо, наоборот, дружить. Будет лучше и тем и другим. Приручили же, прикормили волка, сделали из него друга себе, собаку. А медведь смирней волка, его приручить легче. Волк постоянно живет на мясе. А медведь, как человек, ест все: грибы, ягоды, всякие коренья, овощи, на домашний скот нападает только по злой нужде. И пользы от медведя будет куда больше, чем от собаки, даже от лошади. Медведь может возить и в упряжке и верхом, таскать в лапах, по лестницам. Медведь многое может».

Квинтэссенция идиллических представлений о медведе — советские мультфильмы. В мультфильмах медведь почти всегда добрый и справедливый. Обычно он — верховный арбитр, глава лесной власти, поэтому не может иметь иного облика, кроме как только положительный.

В наши дни, когда все забыли, что где-то в лесной глуши еще существует дикий медведь, а знают медведей только по зоопарку, цирку, мультфильмам и сказкам, ему, медведю, чрезвычайно симпатизируют. Поэтому «медвежья» метафорика в политической сфере, скорее всего, актуальна и действенна. Эта метафорика есть не что иное, как отблеск мифа, как проекция архетипической народной памяти об архетилическом «идеальном» медведе.