1001 забытое чудо. Книга проклятых - [27]

Далее, не так уж неразумно, — по крайней мере для легких и свободных водевильных стандартов, которые мы обсуждаем на протяжении всей этой книги, — думать, что зеленое вещество могло быть выхвачено смерчем с одного места и упасть в виде черного вещества где-нибудь в другом месте, но королевские ирландцы исключили еще кое-что, а это факт был бы столь же приемлем для них, как и для меня:

Согласно Хладни, это не было маленькое локальное отложение, которое наблюдал какой-то неопределенный человек, живший где-то поблизости от пруда.

Это было огромных масштабов падение из обширной небесной области.

Весьма вероятно, что вся болотная бумага мира не могла бы дать такое количество.

В то же самое время это вещество падало «в больших количествах» в Норвегии и Померании, смотри сообщение Кирквуда в Meteoritic Astronomy, стр. 666:

«31 января 1686 года в Норвегии и других частях Северной Европы выпало вещество, похожее на обгорелую бумагу».

Смерчу, охватившему такую обширную территорию, пришлось бы специализироваться на редком материале, называемом «болотная бумага», произошли бы падения досок от заборов, крыш домов, обломков деревьев. Ничего не говорится о прохождении урагана в Северной Европе в январе 1686 года. Есть только запись об этом веществе, которое выпало в разных местах.

Время шло, но общая решимость исключать факты о всех падениях на эту землю чего-либо, кроме вещества, принадлежащего этой земле, и обычного метеоритного вещества, усиливалась. Annals of Philosophy, 16, 68:

Вещество, выпавшее в январе 1686 года, описывается как «масса черных листьев, имевших вид обуглившейся бумаги, но более твердое, более сцепленное и хрупкое».

«Болотная бумага» не упоминается и ничего не говорится о «хвое», которая казалась столь убедительной королевским ирландцам. Растительный состав отброшен, как это мог сделать кто-нибудь, кому было бы удобно определить кривошеий кабачок как большой рыболовный крючок.

Метеориты обычно бывают покрыты черной коркой, более или менее похожей на чешую. Вещество 1686 года было черным и похожим на чешую. Раз уж это удобно, «листоватость» становится «чешуйчатостью». В этой попытке ассимилировать неизвестное с помощью обычного нам говорят, что это вещество было минеральной массой; что оно похоже на черную чешую, которая покрывает метеориты.

Ученого, который сделал это «определение», звали Фон Гроттус. Он воззвал к богу по имени Химический Анализ. Или к силе и славе человечества, — которая нас не всегда впечатляет, — но боги должны сказать нам то, что мы хотим от них услышать. Мы снова видим, — словно ничто не имеет своей собственной индивидуальности, — что все, что угодно, можно «определить» как все, что угодно. Или нет ничего неразумного, если не совать нос в его исключения. Но здесь конфликт не заканчивается. Берцелиус исследовал это вещество. Он не смог найти в его составе никель. В то время присутствие никеля считалось «позитивным» стандартом суждения против него, и Фон Гроттус взял назад свое «определение». CM. Annals and Magazine of Natural History, 1-3,185.

Это взаимное уравнивание знаменитостей позволяет нам выступить с нашей собственной точкой зрения, которая в противном случае погрузилась бы в невидимость:

Очень плохо, что никому ни разу не пришло в голову посмотреть, не написано ли что-нибудь — иероглифы? — на этих листах бумаги?

Если мы видим не слишком большое разнообразие веществ, которые падали на эту землю; если на этой земле мы видим бесконечное разнообразие материалов, вполне доступных отделению с помощью смерчей, то два падения такого редкого материала, как болотная бумага были бы выдающимся событием.

Автор статьи aEdiburgh Review, 87,194, говорит, что во время написания статьи перед ним лежала часть листа площадью 200 квадратных футов вещества, выпавшего в Каролате, Силезия, в 1839 году и в точности похожего на хлопчатобумажный войлок или фетр, из которого можно было бы шить одежду. Заговорил бог — изучение под микроскопом. Вещество состояло главным образом из хвои.

Journal of the Asiatic Society of Bengal, 1847 — часть 1,193:

16 марта 1846 года — приблизительно время падения съедобного вещества в Малой Азии — около Шанхая выпала оливково-серая пыль. Под микроскопом было видно, что она представляет собой смесь двух типов волос: черных и белых. Их отнесли предположительно к минеральным волокнам, но при прокаливании они издавали «обычный аммиачный запах и дым, как от жженых волос или перьев». Автор описывает этот феномен, как «тучу площадью в 3 800 квадратных миль, состоящую из волокон, щелочей и песка». В постскриптуме он говорит, что другие исследователи с помощью более мощных микроскопов придерживаются мнения, что эти волокна не были волосами; что это вещество состояло преимущественно из хвои.

Пафос и смелость научного подхода, а может быть, тупость и приземленность, состоят в том, что все кажущееся вновь установленным обречено быть свергнутым — более мощными микроскопами и телескопами; более утонченными, точными, поисковыми средствами и методами — новые декларации, неудержимо всплывающие на поверхность; их принимают всегда как последнюю Истину. В этом подходе очень мало интермедиатистского духа…