1001 забытое чудо. Книга проклятых - [17]

А также и три других выброса, из другого далекого вулкана, показав в точности такое же предпочтение, если не меткость стрельбы, тому же маленькому приходу в Шотландии.

Но ортодоксия ничего не приобрела бы, допустив, что источником черных дождей были взрывающиеся метеориты и их обломки: точность и повторяемость было бы столь же трудно объяснить.

Я лично представляю себе остров близ океанского торгового пути: он вполне мог получить мусор или отходы от проходящих судов семь раз за четыре года.

Другие сопутствующие обстоятельства черных дождей:

В Timb's Year Book, 1851 г., 270, помещен рассказ о «каком-то грохоте, вроде взрыва вагонов, который слышался больше часа без перерыва» 16 июля 1850 года, Булуик Ректори, Нортхэмптон, Англия. А 19-го выпал черный дождь.

B Nature, 30,6, корреспондент сообщает о плотной темноте в Престоне, Англия, 26 апреля 1884 года; на странице 32 другой корреспондент пишет о черном дожде в Кроули, близ Вустера, 26 апреля что неделю спустя, 3 мая, он выпал снова; еще один рассказ о черном дожде, выпавшем 28 апреля близ Черч Шеттон, столь сильном, что на следующий день ручьи все еще были окрашенными. Согласно четырем сообщениям корреспондентов «Нэйчер», в это время в Англии были землетрясения.

Или черный дождь в Канаде 9 ноября 1819 года. На этот раз сочли ортодоксальным приписать черный осадок дыму от лесных пожаров, полыхавших южнее реки Огайо… Zurcher Meteors, стр. 238:

Этот черный дождь сопровождался «ударами, напоминающими удары при землетрясениях». Edinburgh Philosophycal Journal, 2, 381: В момент наибольшей темноты и падения черного дождя произошло землетрясение. Красные дожди.

Ортодоксия (объясняет их следующим образом): Песок, принесенный из Сахары в Европу ветром сирокко.

В Европе, особенно в сейсмоактивных областях, отмечалось много случаев выпадения красного вещества, обычно, но всегда, осаждавшегося в виде дождя. Во многих случаях эти вещества были «абсолютно идентифицированы» как песок из Сахары. Когда я впервые занялся этим материалом, я прошел сквозь уверения за уверениями, столь позитивные в этом смысле, что не будь я интермедиатистом, я бы не стал углубляться дальше. Пробы, отобранные из дождя в Генуе, образцы песка, присланные из Сахары — «абсолютный аргумент», как сказали некоторые авторы: тот же цвет, те же частицы кварца, даже примесь тех же раковинок диатомей. Далее, химические анализы: никаких, стоящих упоминания, разногласий.

Наш интермедиатистский способ выражения состоит в том, что с надлежащими исключениями, согласно научному или теологическому методу, любая вещь может быть идентифицирована с любой другой вещью, если все вещи суть только различные проявления лежащего в их основе единства.

Для многих умов выражение «абсолютно идентифицированы» заключает в себе покой и удовлетворение. Абсолютность или иллюзия ее — это всеобщая цель. Если химик идентифицировал вещество, выпавшее в Европе, как песок из африканских пустынь, поднятый в воздух африканскими смерчами, то это успокоительное средство для всех раздражений, возникающих в тех далеких от действительности умах, которые должны находить отдых в представлении об уютном изолированном маленьком мирке, свободном от контактов с космической нечестивостью, защищенном от звездного коварства, нетревожимом межпланетными засадами и вторжениями. Единственная неприятность здесь заключается в том, что анализ химика, который многим умам представляется окончательным и авторитетным, не ближе к абсолютному, чем идентификация, произведенная ребенком, или описание, сделанное имбецилом…

Кое-что из этого я беру обратно: я допускаю, что степень приближения выше…

Выражение «абсолютно идентифицирована» основывается на заблуждении, потому что не существует никакой определенности, никакой гомогенности, никакой устойчивости, а только промежуточные стадии где-то между ними и неопределенностью, гетерогенностью и неустойчивостью. Не существует никаких химических элементов, кажется, можно принять, что Рамзи установил это. Химические элементы — это только еще одно разочарование в поиске позитивного как определенного, гомогенного и устойчивого. Если бы существовали настоящие элементы, тогда существовала бы и настоящая наука химия.

12 и 13 ноября 1902 года произошло крупнейшее в истории Австралии выпадение вещества. 14 ноября «лилась дождем грязь» в Тасмании. Конечно, она была приписана австралийским смерчам, но, согласно Monthly Weather Review, 32, 365, в эти дни на всем пути до Филиппин и до самого Гонконга стоял легкий туман. Возможно, что этот феномен и не имеет особого отношения к даже более грандиозному выпадению вещества, которое произошло в Европе в феврале 1903 года.

В течение нескольких дней весь юг Англии превратился в свалку — откуда-то.

Если бы вы захотели иметь мнение химика, хотя это всего лишь мнение химика, прочтите отчет о собрании Королевского химического Общества, состоявшегося 2 апреля 1903 года. Мистер Э. Г. Глейтон прочел доклад о каком-то веществе, которое выпало с неба и было собрано им. Объяснение с помощью Сахары применимо, главным образом, к выпадениям, которые происходят в Южной Европе. Дальше от этих мест, конвенционалисты чувствуют некоторое беспокойство. Например, редактор Monthly Weather Review, 29, 121, рассказывает о красном дожде, который в начале 1890 года выпал близ берегов Ньюфауннленда: «Было бы весьма удивительно, если бы это была пыль из Сахары». Мистер Клейтон сказал, что изученное им вещество было «всего лишь принесенной ветром пылью с дорог и проселков Уэссекса». Это мнение — типичный пример всякого научного мнения, или теологического мнения, или женского мнения — любое из них прекрасно, не считая того, чем оно пренебрегает. Наиболее милосердная вещь, которую я могу себе представить, — поскольку, я думаю, она дает нам более широкую возможность облегчить наши неприятности случайными проявлениями милосердия — это то, что мистер Клейтон ничего не слыхал о поразительном масштабе этого выпадения, когда оно покрыло Канарские острова. Сам я думаю, что в 1903 году мы прошли через останки какого-то превращенного в пыль мира. Эти останки произошли в результате какого-то древнего межпланетного диспута и с тех пор висят в пространстве как олицетворение красного негодования. Исходя из любого другого мнения, можно представить себе, что пыль из Уэссекса превращается в нечто провинциальное, когда мы рассматриваем ее.