1000 не одна боль - [24]

— Я думала, что похуже только в пустыне.

— Ты ошибаешься в пустыне все честно и открыто. Настоящий кошмар происходит именно здесь. Идем.

— Нееет. Я не пойду. Я здесь останусь. Никто не видел, как я ушла. Всем наплевать.

— Да что ты. Неужели? Аднан идет сюда. Вот теперь тебе точно не поздоровится.

Я резко обернулась и задохнулась в тот же миг, когда увидела, как ибн Кадир раздвинул ладонью ветки деревьев и тяжелой поступью шел прямо к нам. Быстро и пренебрежительно кивнул Рамилю и тот словно испарился, отвесив поклон. Трусливый евнух. Все они здесь трусливые и жалкие против своего кровожадного господина, который затеял весь этот кошмар. Посмотрела на Аднана, стараясь побороть страх и бешеное биение сердца. Почему-то здесь он пугал меня намного больше, чем в пустыне. Может быть от того, что именно здесь я вдруг поняла сколько власти и денег он на самом деле имеет.

— Что случилось?

Два шага ко мне и вот он уже вытирает слезу с моей щеки. Ласково, заботливо. И это противоречит всем его поступкам, вызывая во мне чудовищный диссонанс.

— Кто посмел обидеть?

Густые брови сошлись на переносице, а большой палец поглаживал мою скулу. У меня отчаянно заколотилось сердце. Он даже не понимает, что творит. Он не считает, что это не нормально. Здесь в порядке вещей смотреть, как псы раздирают людей, а люди друг друга.

— Никто не обидел… мне стало страшно смотреть на то, что творилось там. Это чудовищно. Нет в твоем мире никакого добра и справедливости есть боль, страх и смерть. Ради вашей забавы.

Аднан протянул руку, чтобы вытереть вторую слезу, но я отшатнулась назад.

— Глупая наивная Альшита. То, что ты не видела ничего подобного в вашем мире не значит, что этого не существует. Они добровольно пошли на смерть ради денег. Это их сознательный выбор и каждый имеет на него право.

— А вы пришли на это посмотреть…

Несколько секунд араб не моргая смотрел мне в глаза.

— И что ты думала сделать, Альшита? Куда собралась бежать, м? Ты ведь побежала.

— Куда глаза глядят подальше от тебя. Но разве я убегу далеко? Разве твои верные псы не поймают меня, чтобы снова доставить к тебе?

Ошалев от собственной наглости, я в ужасе ждала, что может за этим последовать.

— Не убежишь… хотя я мог бы поиграть с тобой, Альшита.

Он усмехался, но глаза оставались колючими и очень холодными. Если бы лед был зеленого цвета, то он непременно выглядел бы именно так.

— Ты хочешь я дам тебе шанс? Прямо здесь и сейчас?

— Какой шанс?

— Сбежать. Дам фору. Как думаешь сколько тебе надо? Я даже прикажу открыть для тебя ворота.

Схватил меня за руку выше локтя и дернул к себе.

— Так сколько? Пол часа? Час? Сутки? Как думаешь сможешь сбежать?

— А когда ты меня найдешь? Что со мной сделают твои люди или ты сам?

Аднан раскатисто расхохотался. Он даже голову запрокинул так ему стало весело.

— Не если, а когда? Правильный ответ, маленькая ледышка. Очень правильный. Потому что, да, найду. И ты не зря боишься — я тебя не пощажу….Но ты не умрешь. Нет. Ты слишком вкусная для меня… и я слишком тебя хочу, чтобы убить так быстро. Я просто буду делать тебе больно снова и снова. Если ты не хочешь сладко… то почему я должен отказывать тебе в удовольствии корчиться от боли? Я всегда выполняю желание женщины.

Внезапно схватил меня за волосы и оттянул мою голову назад, наклонился к моей шее и провел по ней языком.

— Твоя кожа имеет особый запах…

Говорит хрипло и страстно, а сам больно держит волосы, собрав их в кулак, проводит дорожку вверх к моим губам.

— Будет так, как я хочу. Всегда. И сегодня я буду тебя брать Альшита. До самого утра. Надеюсь у тебя там уже не болит… потому что меня это больше не волнует.

Сжал мою ягодицу и впечатал меня в себя.

— Чувствуешь, как хочу тебя? Я устал ждать. Ты принадлежишь мне и твое тело тоже принадлежит мне. И не зли меня… я могу быть очень жестоким, Альшита. Невыносимо жестоким. Я не хочу быть таким с тобой. А теперь пошла к гостям.

В эту секунду я ненавидела его настолько сильно, насколько это вообще было возможно. Еще никогда в своей жизни и ни к кому я не испытывала такой ненависти.

— Нет подожди.

Схватил за руку и снова привлек к себе.

— Поцелуй меня. Я хочу, чтоб ты меня поцеловала. Сама.

И глаза диким огнем горят. Пугающим, слишком голодным и вместе с тем злым.

— Давай. Я жду.

Я приподнялась на носочки и ткнулась губами ему в губы.

— Целуй… как я тебя целовал. Учись делать то что я хочу.

Внутри поднялась волна протеста.

— Нет!

— Нет?

Стиснул мои скулы пальцами.

— Не боишься, что я тоже начну говорить тебе нет. Например, когда ты будешь умолять меня не отправлять Амину обратно к ее родне.

— Ты обещал, — просто нала я едва шевеля губами из-за болезненности в тех местах, где его пальцы давили мне щеки.

— Верно, обещал. Я свое обещание выполнил и привез ее сюда с тобой, но разве я обещал, что не отправлю ее обратно?

Я тут же потянулась к его губам, но отпрянул назад.

— Не хочу сейчас. Ночью целовать будешь.

Мы приехали в гостиницу уже за полночь. Рамиль меня привез. Аднан с нами не поехал и молилась чтобы он ушел к своей жене и остался там, чтобы не приходил ко мне… не трогал меня. Потому что страшно, потому что глаза его видела и точно знала — не будет по-хорошему и нежно. Рамиль долго смотрел на меня еще в машине, молча. Когда в номер поднялись протянул мне флягу, украшенную серебристыми цветами.