«Но теперь всё изменится» — напомнил себе принц Ориган, герцог Хорвуд.
Он прекрасно умел скрывать свои эмоции. Наверное, эта маска слишком глубоко въелась в кожу, раз уж он уже много лет действительно всегда равнодушен. Возможно именно поэтому удивление, злость, и даже толика страха, которым он позволил появиться на своём бледном, как мел, лице, оставшись один, сейчас приносили почти что облегчение.
Рой мыслей никак не желал раскладываться по полочкам. Слишком резко нарушился многолетний спокойный уклад жизни, слишком… Всё слишком. Слишком, чтобы он мог в кои-то веки почувствовать себя хозяином положения.
Бокал, не выдержав напряжения, треснул в его руке, а огонь запылал в два раза сильнее, грозясь выползти и спалить замок ко всем чертям. В застывших глазах пылал такой же огонь, и впервые они не казались столь пустыми. Герцог даже не пошевелился, и взгляд остался столь же задумчиво расфокусированным. Разве что тонкие губы сломал какой-то дикий, яростно-бессильный волчий оскал.
«Потерять всё, к чему стремился годами, из-за этой дремучей глупости с Наследницами?! — Брезгливо отбросив осколки, тут же затерявшиеся в ворсе дорогого ковра, Ориган, — Это было бы не просто глупо — уничижительно и постыдно. Ведь находятся всё ещё те, кто цепляется за традиции… А народ сейчас волновать нельзя — и так словно на пороховой бочке сидим. Но и оставлять принцессу в живых тоже нельзя — кто-то попытается вытащить. С другой стороны, если она действительно Наследница, то может принести немало пользы, просто будучи живой… Но как это возможно, если их магию выкорчевали ещё двести лет тому?..»
Потерянный где-то глубоко в дебрях собственных запутанных размышлений, герцог, обычно внимательный до паранойи, не заметил, как всколыхнулся алый полог, из-за которого показалась хрупкая женская фигурка. Потому вздрогнул, почувствовав тонкую руку на своём плече.
Герцогиня, естественно, оставалась внешне юной, цветущей и красивой, как пятнадцать лет назад, но теперь было в этой аристократичной красоте что-то неестественное, хоть и не сразу заметное. Конечно, она не считала это хоть сколько-нибудь достойной расплатой за магию, способную сохранить её внешнюю молодость до самой смерти, и радовалась, что это достаётся ей легко. Но не мог не признать, что на людях она буквально расцветает, и кажется весьма очаровательной.
«Пока не начнёт задирать нос» — про себя добавил он, мельком взглянув на сонное личико по-хозяйски приобнимающей его за плечи жены.
— Дорогой, почему ты не спишь? — Тихий голос казался очень громким в этой тишине. — Что-то случилось?
Герцог едва сдержался, чтобы не поморщиться. Его, лицемера со стажем, ужасно раздражала лживая забота, тем более от женщины, которая давно ему осточертела.
Судя по кокетливой улыбке на её губах, она по-прежнему считает, что он готов упасть ей в ноги и исполнить любую прихоть своей «богини».
Если бы брезгливость была ядом, герцог умер бы в тот же момент. Хотя, быть может, и намного раньше. Но он лишь сдержано улыбнулся:
— Всё в порядке, дорогая.
Томно вздохнув, Селена изящным жестом откинула на спину красивые распущенные волосы, в свете огня так похожие на настоящее золото, обошла кресло побоку, и, видимо, не найдя другого места, без раздумий устроилась на коленях герцога.
«Как девка из дешёвой таверны, — про себя заметил он, — Хотя почему „как“?»
Жажда стряхнуть с себя жену, и, желательно, прямо в камин, только обострилось, когда та начала перебирать его волосы.
«Ненавижу этот чёртов навязанный брак» — в миллионный раз за последние десять лет сокрушённо подумал Ориган.
— Всё ещё переживаешь, что люди не примут тебя? — голосом серены проворковала она, — Дорогой, тут главное просто быть терпеливым и осторожным. Они же в большинстве своём безграмотная чернь, за первобытные свои традиции держатся зубами. К тому же, большинство тебя поддерживают, иначе ты не сидел бы здесь. А как поймают выродка — убей, и дело с концом. Скажи, что принцесса скончалась от какой-нибудь детской болезни, дети часто умирают… А рейстонцы поддержат тебя и новый строй.
Ориган, бросив на жену раздражённый взгляд, устало потёр виски. Иногда её недогадливость и беспечность утомляла его куда больше, чем политика. Ответить не успел (а может, и не собирался) — в дверь аккуратно, но настойчиво постучали.
— Войдите. — Ответил герцог, едва герцогиня успела надеть что-то поверх.
В комнату вошёл рыцарь из приближённых. Торопливо поклонившись, доложил:
— Повелитель, у восточных границ поймали принцессу. Доставили сюда.
— Веди.
Девочку, обессиленную и грязную с дороги, почти волоком затащили в покои.
— Дядя? — Удивлённо моргнула она, беззастенчиво подойдя ближе, — А где папа и няня?
— Папу ты больше не увидишь. — Сухо отрезал он и кивнул стражникам на неё: — Знак.
Верно поняв приказ, один из стражников попытался закатать рукав платья девочки до нужного уровня, но когда не получилось — просто порвал ткань на предплечье. Принцесс испуганно всхлипнула, вновь безуспешно попытавшись выдернуть ручку, а герцог стал внимательно разглядывать знак.
Конечно, он видел его раньше, но никогда так близко. С этого расстояния переплетающиеся драконы казались живыми, и наощупь чувствовались даже их мелкие чешуйки…
