100 жемчужин европейской лирики - [9]

И солнце с запада на море льет сиянье:

Тогда встают мечты дней прошлых для меня

И вздох вечерний шлет к тебе воспоминанье

Люблю я видеть путь на зыбком лоне вод,

Простертый к западу огнистой полосою:

Я бы пошел по нем! быть может, он ведёт

На остров радости, к веселью и покою.

(Переводчик – Вронченко Михаил Павлович, 1802–1855)

Мюссе Альфред, де (1810–1857)

Прости

На унылом и тягостном жизни пути

Я не встречу тебя никогда,

Говорю я с улыбкою горькой: «Прости,

Безмятежного счастья звезда!» —

Улыбаясь, но с черной змеею в груди

Буду друга я вдаль провожать,

С безысходной тоскою скажу: «Уходи!»,

Но потом засмеюся опять…

Ты, как ветер свободный, стремишься вперед,

Но спокойно вернешься опять,

Тебе счастье на крыльях своих принесет

И любовь, и весны аромат.

Твое счастье блеснет золотистым лучем,

Как небес полуночных звезда,

И сомненье, царившее в сердце твоем,

Улетит, не оставив следа.

Но пройдет вереница блестящих годов,

Перед бездной ты вздрогнешь опять, —

Вспомнишь друга, который всегда был готов

Твое чуткое сердце понять.

(Переводчик – Облеухов Антон Дмитриевич, род. в 1862)

Не забывай! Когда заря рассвета…

Не забывай! Когда заря рассвета

Чертог волшебный солнцу распахнет;

Когда сребристой ризою одета

Задумчиво по небу ночь плывет;

Когда трепещет грудь от жажды наслаждений,

И вечер сладостных навеет сновидений,

О, слушай, лес шумит, —

Тебе он говорит:

Не забывай!

Не забывай, хотя б судьба разлукой

Грозила нам с тобою навсегда;

Хотя бы блекло с безнадежной мукой

В изгнаньи сердце долгие года;

Припомни грусть любви, припомни расставанье.

Что даль и время тем, кто знал любви страданье!

К тебе, пока я жив,

Стремится мой призыв:

Не забывай!

Не забывай, когда засну глубоко

С разбитым сердцем я в земле сырой;

Когда цветок тихонько, одиноко

Над гробовой распустится плитой.

Мне не видать тебя; но верною сестрою

Бессмертная душа все будет жить с тобою.

Услышь в ночной тиши

Ты стон моей души:

Не забывай!

(Переводчик – К.Р. – Великий князь Романов Константин Константинович, 1858–1915)

Петрарка Франческо (1304–1374)

Когда она вошла в небесные селенья…

Когда она вошла в небесные селенья,

Её со всех сторон собор небесных сил,

В благоговении и тихом изумленьи,

Из глубины небес слетевшись, окружил.

«Кто это? – шёпотом друг друга вопрошали: —

Давно уж из страны порока и печали

Не восходило к нам в сияньи чистоты

Столь строго-девственной и светлой красоты».

И, тихо радуясь, она в их сонм вступает,

Но, замедляя шаг, свой взор по временам

С заботой нежною на землю обращает

И ждёт – иду ли я за нею по следам…

Я знаю, милая! Я день и ночь на страже!

Я Господа молю! молю и жду – когда же?..

(Переводчик – Майков Аполлон Николаевич, 1821–1897)

Благословляю день, и месяц, и годину…

Благословляю день, и месяц, и годину,

И час божественный, и чудное мгновенье,

И тот волшебный край, где зрел я, как виденье,

Прекрасные глаза, всех мук моих причину.

Благословляю скорбь и первую кручину,

В какую вверг меня Амур в жестоком мщенье,

И страшный лук его, и стрел его язвленье,

И боль сердечных ран, с которой жизнь покину.

Благословляю все те нежные названья,

Какими призывал её к себе, – все стоны,

Все вздохи, слёзы все и страстные желанья.

Благословляю все сонеты и канцоны,

Ей в честь сложенные, и все мои мечтанья,

В каких явился мне прекрасный образ донны!

(Переводчик – Мин Дмитрий Егорович, 1818–1885)

Благословенны месяц, день и год… (вариант перевода)

Благословенны месяц, день и год,

И час, и миг, и уголок прекрасный,

Где взор ее, ласкающий и властный,

Меня связал – и душу ныне жжет!

Благословен порыв нежданный, страстный,

Тех первых сладких, радостных забот,

Когда любовь открыла в сердце ход

Своей стреле для муки ежечасной!

Благословенны вы, дары судьбы, —

И к имени заветному мольбы,

И слезы, и томленье, и желанье,

И новой вольной песни трепетанье,

И помыслы о ней, о ней одной, —

Единый путь, открытый предо мной!

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Весною дней, в обманчивом Апреле…

Весною дней, в обманчивом Апреле,

Я выплакал в стихах свою беду —

Ошибки юной первый шаг к стыду…

Я был другим, чем стал теперь на деле!

Душой сгорал я в сладостном бреду,

Стремясь в пустых надеждах к лживой цели…

О, если в жизни вы любить умели, —

Я состраданья, не прощенья жду!

Я притчей для народа был родного,

И этой мыслью часто я и снова,

Как в первый раз, бываю потрясен!

Мечты мне стыд и угрызенья дали

И в сердце высекли резцом из стали:

Что мило на земле – лишь краткий сон!

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Мадонна! Страсть моя угаснуть не успела…

Мадонна! Страсть моя угаснуть не успела,

Она живет во мне, пока мне жить дано,

Но ненависть к себе до крайнего предела

В измученной душе достигла уж давно.

И если я умру – пусть будет это тело

Под безымянною плитой погребено:

Ни слова о любви, которой так всецело

Владеть душой моей здесь было суждено.

Лучи сочувствия блеснут ли благотворно

Для сердца, полного любовью непритворной,

Которое от вас награды ждет давно?

Но, если вами гнев руководит упорно,

Оковы, столько лет носимые покорно,

Быть может, разорвет в отчаянье оно.

(Переводчик – Чюмина Ольга Николаевна, 1859–1909)

Мне сразу отомстить за прегрешенья…

Мне сразу отомстить за прегрешенья