100 великих любовниц - [18]

На второй день после открытия съезда демократической партии, 13 июля 1960 года, Джон Кеннеди пригласил Мэрилин Монро и ещё нескольких близких людей отужинать в его номере отеля «Беверли-Хиллз». Но прежде Мэрилин и Кеннеди уединились.

«Кеннеди был не в себе, — язвительно заметила Лина Пепитоун, которая некоторое время прислуживала звезде. — Мэрилин призналась мне, что он всё время гладил её бёдра и щипал за талию. В тот вечер, как она сказала, его рука преодолела запретный рубеж и оказалась глубоко у неё под юбкой. Но, обнаружив, что на ней не было трусиков, он страшно смутился, покраснел и отдёрнул руку. Она же только звонко рассмеялась».

Питер Лоуфорд тоже присутствовал при этой сцене. Зять Кеннеди испытывал к Мэрилин искреннюю дружбу, однако опасался, что молодая актриса, весьма неуравновешенная и всегда готовая залить шампанским и транквилизаторами своё отчаяние и свои любовные неудачи, могла повредить человеку, имевшему все шансы стать президентом США.

Кеннеди не принимал в расчёт душевной хрупкости самой прекрасной женщины в мире. Став президентом в ноябре 1960 года, он и думать перестал о разводе.

Но чего стоит моральный облик Кеннеди? Этого вопроса Лоуфорд себе не задавал, и, когда президент приказал ему найти Мэрилин, он её нашёл. Задание было не из лёгких: сначала нужно было разбудить актрису, спавшую в своей новой квартире в районе Брентвуд на окраине Лос-Анджелеса. Вместе с ней там жила и сестра-сиделка Юнис Мюррей, приставленная к Мэрилин её психиатром, доктором Гринсоном. Для актрисы эта квартира была её убежищем, её гнёздышком, местом, где она могла уединяться с Кеннеди. Лоуфорд долго стучал в дверь комнаты. Наконец, всё ещё сонная, появилась Мэрилин. «Поторапливайся!» — крикнул раздражённый Питер. После долгих сборов сияющая Мэрилин вновь появилась в дверях, её прекрасные волосы цвета платины были убраны под пышный чёрный парик.

Кеннеди в это время гостил в Палм-Спрингз у актёра и певца Бинга Кросби. У Кросби собралось много влиятельных политиков-демократов, но единственное, чего хотел Кеннеди, — это расслабиться и развлечься. Юрист Филипп Вэстон рассказывал: «Меня поразило то, что не было предпринято никаких мер, чтобы сохранить её инкогнито. Этот маскарад с париком был просто ребячеством. Кеннеди, казалось, совершенно расслабился. На нём был лёгкий свитер с воротничком „под горлышко“, а на ней что-то вроде туники. Мэрилин выглядела немного странно. Вместе они производили впечатление заговорщиков. Ту ночь они провели вдвоём».

Жаннетт Корман, родственница актрисы, утверждала, что «Мэрилин никогда не переставала верить в то, что сумеет подняться до уровня Джона Кеннеди как в физическом, так и в интеллектуальном плане. Она надеялась стать настоящей леди, которой бы он мог не стыдиться».

Несмотря на предупреждения советников и давление политиков, Кеннеди не порвал с Монро. Как же мог он отказаться от этого чудесного существа, которое волновало его как мужчину, жадно ловило каждое его слово и облегчало тяжесть его нелёгких обязанностей?

На праздновании сорокапятилетия Джона Кеннеди в Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке Мэрилин должна была появиться на слоне — эмблеме демократической партии — и спеть «Happy birthday to you, Mr. President!» («С днём рождения, господин президент!»). На ней должно было быть платье от Джин-Льюис, повторявшее наряд Марлен Дитрих. Питер Лоуфорд, исполнявший роль церемониймейстера, вызвал Мэрилин на сцену. Один раз… второй. Никого. Он попробовал ещё раз, уже с раздражением: «А сейчас, дамы и господа, покинувшая нас Мэрилин Монро». Эта ужасная шутка (построенная на двойном значении английского слова late, которое может означать «опаздывающая» или же «покинувшая нас», мёртвая) заставила Мэрилин выйти из своей уборной… Потом, несмотря на отговорки Мэрилин, Лоуфорд прислал к ней Роберта Кеннеди. Молодой министр юстиции и отец семи детей оставался с ней примерно четверть часа. Конечно же, он ободрил актрису, сказав, что президент остался доволен, но, возможно, у него были и другие причины, чтобы задержаться с ней… «Роберт Кеннеди словно обезумел, бегал вокруг неё с вытаращенными глазами, как будто загипнотизированный её вызывающим платьем», — рассказывал один из присутствовавших. После этого случая в Мэдисон-Сквер-Гарден Мэрилин и Роберт несколько раз встречались. Что его в ней привлекало? Возможно, загадка человека, балансировавшего между отчаянием и желанием соблазнять.

Тем не менее она на несколько часов уединилась с Джоном. Мэрилин ещё не знала, что видит его в последний раз. Она впадала во всё большую зависимость от алкоголя и таблеток. И вдруг заметила, что Джон её избегает. Он перестал отвечать на её письма и телефонные звонки. Она стала обузой для человека, который рассчитывал быть переизбранным на второй срок. То, что она считала настоящей любовью, было для него лишь приключением, льстившим его мужскому самолюбию.

Ещё раз она с горечью убедилась в том, что никогда не будет любима, а навсегда останется лишь предметом вожделения. Однако он опять объявился и пригласил её на одну закрытую вечеринку. Но когда Мэрилин узнала, что туда приглашены две известные «девицы по вызову», она отказалась прийти. В её доме всё чаще стал появляться Роберт Кеннеди. «Когда я приходила к Мэрилин, — рассказывала Жаннетт Кармен, — дверь почти всегда открывал Бобби. Меня поразили блокноты с записями Мэрилин. Она писала что-то о Фиделе Кастро, о Джимми Хоффа (коррумпированном лидере профсоюза водителей грузовиков, убитом в 1975 году) и о других занятных личностях. Мэрилин подслушивала телефонные разговоры Бобби и потом их записывала».