100 великих кладов - [15]

Несомненно, это был очень богатый человек. Возможно, это был вождь одного из иберийских племён, а возможно — крупный торговец, наживший своё богатство на торговле с финикийцами. О богатствах далёкой Испании в древние времена ходили легенды. Рассказывали, например, что однажды финикийцы получили в обмен на оливковое масло и всякий мелкий товар столько серебра, что выбросили свинцовые якоря своих кораблей и заменили их на серебряные. В составе клада из Вильены тоже есть серебро — три серебряные фляги, но основной металл здесь всё же золото. Из чистого 24-каратного золота изготовлены шесть десятков массивных золотых сосудов общим весом десять килограммов. Собранные вместе, они представляют собой уникальный набор предметов декоративно-прикладного искусства древних иберов, не имеющий аналогов в числе любых других находок, относящихся к тому же историческому периоду.

Золотой человек кургана Иссык

В 1969 году казахские археологи под руководством К. А. Акишева приступили к раскопкам огромного кургана, расположенного в 50 километрах восточнее Алма-Аты. Археологи сами назвали курган Иссык, так как народные предания обошли его своим вниманием. В общем-то, это не было удивительным: рядом с Иссыком высились другие его собратья, составляя грандиозный курганный комплекс — сорок пять земляных пирамид, вытянувшихся цепочкой на расстояние трёх километров. И рядом со своими соседями Иссык не выделялся ничем: высота его составляла всего лишь шесть с половиной метров, в то время как рядом стояли исполины высотой до 15 метров. Как и другие курганы, Иссык был ограблен ещё в древности. К счастью для науки, грабители не заметили одно — причём не главное — погребение, в котором лежали останки человека, вошедшего в историю науки под именем «золотого человека Иссыка»…

«Саки же (скифское племя) носили на головах высокие островерхие тюрбаны плотные, так, что стояли прямо. Они носили штаны, а вооружены были сакскими луками и кинжалами…» Геродот в своей девятитомной истории о саках пишет немного — лишь упоминая их рядом с другими племенами и народами. Но зачастую само это соседство уже говорит о многом.

…Случайно избегнув в младенчестве насильственной смерти и впоследствии вознесясь на гребне дворцовой интриги, Кир, сын знатного перса, сумел стать владыкой не только Персидской империи, но и всей Азии. Он начал бесконечные войны с эллинским миром. При этом, уточняет Геродот, на самих эллинов Кир вначале не обращал никакого внимания, считая их противником слишком ничтожным: «ведь помехой Киру были Вавилон, бактрийский народ, саки и египтяне». Объединение в этом отрывке таких могущественных держав древнего мира, как Вавилон и Египет, с саками — одним из многочисленных скифских племён, на первый взгляд кажется странным. Объяснение этому можно прочесть между строк у самого Геродота: он писал, что конница саков представляла собой серьёзную военную силу, намного укреплявшую те армии, на стороне которых она сражалась. «В войске варваров наиболее отличились пешие персидские воины и конница саков», — подводит историк итог одной битвы.

Древнеперсидские хроники, клинописные стелы, свидетельства античных авторов помогли исследователям очертить контуры истории саков. Согласно древним источникам, этот народ делился на три большие группы: саки, «носящие остроконечные шапки», саки, «варящие напиток Хаом», и заморские саки. Часть этих племён в конце концов была покорена персидскими царями. Во II веке до н. э. саки после длительной войны с могущественной Парфией были оттеснены на земли, входящие ныне в границы Ирана и Афганистана. Вскоре они были полностью ассимилированы местными народами и уже в первых веках нашей эры исчезают из исторических хроник.

В общем-то, к сакам историческая память оказалась куда менее милостива, нежели к их собратьям и современникам, — скифам Причерноморья. Восхищение Геродота исключительным мужеством и военной доблестью саков легло в основу традиционно сложившегося представления об их месте в историческом процессе — только как военной силы. А уникальные находки в скифских курганах Причерноморья, сделанные российскими и украинскими археологами, окончательно оттеснили саков к дальнему горизонту истории. Блеск золота причерноморских курганов был настолько ослепителен, что долгое время даже ведущие историки считали, что именно здесь, вблизи древнегреческих городов-колоний, находился центр всей скифской культуры.

Немалую роль в этом сыграло и другое обстоятельство. Европейские этнографы XVIII–XIX веков начали изучение кочевых и полукочевых народов Средней Азии, когда те находились в состоянии культурного и социально-экономического застоя, а отдельные племена вообще были почти на грани голодного вымирания. И по сути дела, пишет доктор исторических наук К. А. Акишев, эта печальная картина была целиком перенесена и в историческую перспективу — без всякого учёта катастрофических потрясений, испытываемых народами Средней Азии, начиная со вторжения орд Чингисхана, приведших в итоге к нарушению и гибели исторически сложившихся коммуникаций и взаимосвязей, резкого уменьшения поголовья скота — основы существования кочевых племён. На этом, видимом современниками социально-экономическом фоне, продолжает исследователь, «своеобразные формы общественной организации и государственного строя, материальной и духовной культуры, сложившейся в результате многовекового развития, возникшие в определённой среде и в определённой обстановке и приспособленные к своему образу жизни и быту, к своим традициям, вкусам и духовным запросам, считались низшими и варварскими…»