10 мифов об СССР - [104]

Точно так же и отмеченная выше геополитическая линия на укрепление государства-державы (а не интернациональную классовую солидарность пролетариев и их организаций, прежде всего – укрепление и расширение на основе демократии и равноправия Интернационала и других форм международной солидарности) оказалась гораздо более понятна для большинства граждан нашей страны и по видимости (почему только по видимости я покажу ниже) соответствовала вызовам тогдашней обстановке грозящей войны.

Следовательно…

Последовательные сталинисты должны возрадоваться: автор, на первый взгляд, только что доказал, что курс их кумира был востребован большинством граждан и соответствовал геополитическим требованиям эпохи. Чего же боле?

Да, вы правы, уважаемые оппоненты: сталинская система действительно отвечала названным условиям. Но она позволила разрешить возникшие в период нэпа действительные противоречия социалистического строительства (и внутренние, и внешние) за счет… выбора тактически возможной и в некоторых смыслах (рост производственного и военного потенциала) эффективной, но требующей слишком больших жертв и исторически тупиковой модели эволюции.

Мои коллеги и я не раз обосновывали этот тезис и показывали, что был другой путь разрешения этих противоречий, прежде всего – противоречия между, с одной стороны, мощным созидательным потенциалом, энергией социального творчества трудящихся, вызванной антагонизмами империализма начала ХХ века и Великой Октябрьской социалистической революцией и, с другой стороны, недостаточными объективными и субъективными предпосылками развития более эффективного и свободного, нежели поздний капитализм, общества.

Это противоречие могло разрешаться за счет (1) максимально полного задействования всех ресурсов низового социального новаторства масс на основе развития базисной демократии и самоуправления в масштабах больших, нежели в условиях нэпа, при помощи максимальной активности коммунистов как помощников, вдохновителей, чернорабочих и энтузиастов этого процесса (в условиях сталинизма было и это, но как тенденция, подчиненная развитию номенклатурно-бюрократических, а позднее и прямо репрессивных методов решения задач мобилизации) и (2) подкрепления этих ростков социализма формами социально-ограниченного и государственно-регулируемого рынка и капитала как наиболее передового – за исключением собственно социалистических форм – механизма экономической и политической жизни первой половины ХХ века.

Иными словами, у нас была возможность идти по пути развития переходных форм, соединяющих ростки социализма (как начала движения к царству свободы) и элементы наиболее развитых и эффективных форм позднего капитализма в рамках системы, контролируемой подлинно народной (т. е. осуществляемой народом посредством самого народа) власти государства, которое бы в этом случае укрепляло свою мощь и влияние не за счет все более массовых репрессий и диктаторских методов, а за счет все более активной и действенной поддержки ее снизу, т. е. за счет все более полного участия «рядовых» граждан в управлении, т. е. на основе «засыпания» (В. И. Ленин) государства и укрепления самоуправления как качественно новой формы управления.

Кстати, элементы этого второго (использующего наиболее развитые капиталистические формы – совместные с ТНК предприятия, аренда, концессии и т. п.) – но не первого (народовластие и самоуправление) – слагаемого ныне активно и успешно использует Китай для решения задач, схожих с задачами, стоявшими перед СССР более полувека назад, а именно – задач ускоренной модернизации экономики в условиях враждебного империалистического окружения. И этот опыт показывает, что те же империалисты (а любой сталинист согласится, что нынешние США не стали больше любить социализм) готовы активно сотрудничать с такой переходной системой и инвестировать в нее по 50 млрд. долларов ежегодно.

Возможно ли дополнить эти механизмы не авторитарно-бюрократическими (как ныне в Китае), а народно-демократическими методами социального и политического управления? И теория (мои коллеги и я об этом не раз писали в журнале «Альтернативы»), и практика дает позитивный ответ на этот вопрос.

У СССР в конце 20-х – 30-е годы были все шансы идти по такому пути, что обеспечило бы нам не меньшую, но большую консолидацию народа (в том числе и по отношению к возможной внешней угрозе), более равномерное развитие экономики при обеспечении необходимых приоритетов и совершенно иную геополитическую обстановку, основанную не только на экономическом сотрудничестве с империализмом, но и на мощной (а не полуразрушенной как в сталинские времена) солидарности различных социалистических сил – от анархистов и различных отрядов коммунистов до социалистов и левых социал-демократов. В этом случае мы могли бы не платить ту чудовищную цену, которую наша страна заплатила за модернизацию сталинского образца – цену массовой нищеты деревни, гигантских репрессий, разгромленного Коминтерна и расколотого на десятилетия коммунистического и рабочего движения, чудовищных потерь в первые месяцы Великой Отечественной войны и мн. др.