10 аргументов удалить все свои аккаунты в социальных сетях - [28]

. Я ничего не имею против Марка Цукерберга лично, дело вообще не в нем. Но почему вы подчиняете часть своей жизни какому-то незнакомому человеку?

Во времена моей юности были и знаменитые политики, и богатые люди, и звезды поп-культуры, и лидеры промышленности, но никто из них не имел существенного влияния на мою жизнь. Иногда их слова привлекали мое внимание, но и только. Они были где-то далеко.

Вы скажете, что вас это не волнует, но, думаю, вы знаете, что на каком-то глубинном уровне на самом деле волнует. А еще вам кажется, что сердиться на соцсети нет смысла, потому что ничего с этим поделать нельзя. Можно. Удалите свои аккаунты[97].

Аргумент восьмой. Социальным сетям не выгодно Ваше экономическое достоинство

Двойной ОБЛОМ

С тех пор, как в мире появился ОБЛОМ, жизнь многих жителей развитых стран стала весьма неуютной. Все больше людей полагаются на экономику свободного заработка, которая сильно усложняет планирование жизни. Фрилансеры редко добиваются устойчивого финансового положения даже после многих лет работы. Иными словами, нестабильность их жизни никогда не снизится, независимо от их профессиональных достижений. В США, где система социальной защиты работает кое-как, это означает, что даже квалифицированные и трудолюбивые люди могут оказаться на улице из-за непомерных счетов за медицинские услуги, хотя они добросовестно отработали в своей профессии многие годы.

Меж тем небольшая группа предпринимателей – которым всегда везет попасть в эпицентр развития информационных технологий – владеют фантастическими суммами денег. Это создает постоянно растущий разрыв между богатыми и бедными, как в позолоченном веке (конец XIX века). Теперь в группе риска оказались и обычные люди. Кто ближе к крупнейшим компьютерам, тот и богат – совсем как владельцы казино.

Привел ли этот сдвиг в экономических и общественных договоренностях к появлению ОБЛОМа или эти явления начали развиваться одновременно? Я считаю, что ОБЛОМ лишил множество людей не только эмоциональной, но и финансовой стабильности.

Как они связаны между собой? Прежде всего, я должен рассказать о цифровой политике тех лет, когда ОБЛОМ только появился.

Новорожденный ОБЛОМ

ОБЛОМ родился из незапланированных последствий очень активного, почти религиозного движения за бесплатное распространение открытых программ, которое возникло примерно за десять лет до того, как интернет стал единой сетью. Ирония в том, что именно социальное и политическое давление со стороны хиппи-технарей подтолкнуло предпринимателей сосредоточиться почти исключительно на бизнес-моделях, основанных на рекламе.

Что бы ни привнесли в мир компании, от которых произошел ОБЛОМ, изначально публику привлекло в них то, что их продукты были бесплатны. Google не просил денег за возможность ввести запрос в поисковую систему или загрузить видеоролик на YouTube. Не было платы за регистрацию в Facebook или Twitter.

Вот почему эти сервисы так быстро достигли огромной популярности. Этот же принцип лег в основу бизнес-плана ОБЛОМа, который оказался настолько губительным для людей, что превратил половину человечества в лабораторных крыс на полставки. (Отсутствие даже минимальной платы позволяет злоумышленникам плодить армии фальшивых личностей.)

Идея бесплатно предоставить высокотехнологичный сервис и заработать деньги на рекламе не нова. Еще в самом начале XX века у радио и телевидения не было иного выбора, кроме как вещать бесплатно, потому что станции не могли узнать, кто именно ловит их сигнал. И кого в таком случае заставлять платить? Однако компании продолжают цепляться даже за морально устаревшие бизнес-планы. Заметьте, реклама перекочевала и в платные кабельные каналы.

Однако у интернет-сервисов выбор был. На самом деле разработанный в 1960-х годах первый проект цифровой сети, которым стала студенческая работа Нельсона, предполагал, что люди будут платить и получать деньги за небольшие бонусы этой сети. Но про эту идею все забыли – из лучших побуждений – из-за движения за свободные программные средства.

Активисты этого движения честно ошибались. Они свято уверовали в то, что код платной программы невозможно обнародовать, а значит, никто не поймет, что именно она делает. Что ж, эти опасения имели под собой основания. Компании, продававшие программы, обычно скрывали их исходный код, ведь его легко можно было чуть-чуть изменить и продать уже как новую программу, из-за чего уровень продаж у разработчиков оригинала упал бы до нуля.

Все знали, что в конце концов программы станут важнее закона, так что мрачная перспектива запуска скрытого общемирового кода сильно пугала. Таким образом, прозрачность, на которой должна основываться демократия, грамотность и порядочность, считалась несовместимой с любой платной бизнес-моделью. Бесплатность и открытость должны были навсегда превратиться в неразрывную связку. Но как тогда программистам зарабатывать себе на жизнь, если их код можно свободно копировать? Возможно, они могли бы получать деньги за решение возникающих с программами проблем. Вместо экономики авторских гонораров они перешли бы на экономику свободного заработка – стали бы рабочими, а не накопителями капитала. Зато у нас осталась бы возможность видеть исходный код, он был бы открытым, и демократическое общество процветало бы.