1-я русская бригада СС «Дружина» - [30]
Основываясь на документах, нам удалось выяснить, о какой операции ведет речь Самутин. Это крупномасштабная акция, проводившаяся против партизан Борисовско-Бегомльской и Полоцко-Лепельской партизанских зон, называлась «Коттбус» (Kottbus). Населенный пункт Кубличи располагался на территории Ушачского района Витебской области, а этот район входил в состав Полоцко-Лепельской зоны народных мстителей. Однако операция «Коттбус» (о которой мы скажем ниже) проводилась вовсе не в апреле, а во второй декаде мая 1943 г. И то, какие задачи в ходе операции решала «Дружина», совершенно не совпадают с тем, о чем пишет Самутин[234].
Перед тем как 1-й Русский национальный полк СС был брошен на борьбу против партизан Витебской и Минской областей, в начале мая 1943 г. часть Гиль-Родионова участвовала в операции «Майский жук» (Maikäfer). Акция проводилась в Березинском, Быховском, Кировском и Климовичском районах Могилевской области. Сведения об участии «Дружины» в этой операции содержатся в протоколах послевоенного допроса С.Я. Каминскиса — бывшего сотрудника латышской полиции безопасности, члена специальной команды СД Виктора Арайса. Задержанный показал, что в апреле одно из подразделений «команды Арайса» (рота оберштурмфюрера СС Дибитиса) было включено в состав «Дружины». В конце месяца их бросили на борьбу с партизанами в район поселка Березино (тогда райцентр Могилевской, ныне — Минской области)[235].
Каминскис рассказал: «Наша рота на реке Березине была придана войсковым соединениям немецких войск, которые с танками, артиллерией и всеми видами стрелкового оружия вели бои с партизанами в этом районе. Кроме соединений немецких войск в упомянутом районе вели борьбу против партизанского движения части РОА или УПА — точно не могу сказать, только состав этих частей был русский и командовал ими русский генерал Родионов. Кто был Родионов, я точно не знаю, но некоторое время наша рота была влита в состав его полка и совместно принимала участие в боях против советских партизан. Крупных боев с партизанскими основными силами за время моего пребывания не происходило. В большинстве случаев была разведка с более незначительными передовыми группами партизан, а что касается карательных мер, предпринимаемых нами в отношении мирного населения, подозреваемого в связи с советскими партизанами, так за все время моего участия в карательных операциях против советских партизан в районе Березины за связь с советскими партизанами был дан приказ уничтожить все население одной деревни, которая нами была отбита от партизан и в которой части Родионова и наша рота располагались. Название деревни я не помню, она была густо населена на протяжении километра, но сколько имела дворов — затрудняюсь сказать. Выполнение приказа о расстреле мирного населения этой деревни и ее сожжение было возложено на части Родионова, в состав которых входила и наша рота, но по своей инициативе или Родионов получил вторичный приказ, отменяющий первый, деревня эта уничтожена не была, и, как я потом узнал, уже по возвращении снова в Глубокое, Родионов со всем численным составом перешел на сторону советских партизан»[236].
Это важное свидетельство восполняет белые пятна в истории «Дружины». Из показаний С.Я. Каминскиса следует, что соединение Гиль-Родионова получало приказы об уничтожении населенных пунктов и мирных граждан, но в данном случае в «специальной обработке» не участвовало.
С другой стороны, забегая вперед, скажем, что есть информация об уничтожении «дружинниками» ряда деревень в районе Лепеля (Витебская область) и Зембина (Борисовский район Минской области).
По словам белорусского эмигранта Юрия Дувалича, «в местечке Зембин им [Гилем. — Прим. авт.] были убиты 3 юноши и 2 девушки только за то, что они пришпилили к своим рубашкам и блузам белорусский национальный значок. В деревне Слобода Гиль обещал осужденным им к расстрелу крестьянам помилование, если они попросят его об этом на русском литературном языке. Из 147 деревень Бегомльского района после Родионова осталось только 9»[237].
Та же самая сентенция, но с некоторыми дополнениями, встречается еще у двух белорусских эмигрантов, Юрия Вицбича и Константина Акулы. По их словам, солдаты из бригады Гиль-Родионова сожгли несколько белорусских деревень в районе Лепеля, а их население (около 3 тысяч человек) согнали в район населенного пункта Иконники. Затем Гиль-Родионов обратился к ним с речью, в которой обещал всех расстрелять, если люди не обратятся к нему с просьбой о помиловании на «русском литературном языке». Так как никто из местных жителей этого языка не знал, то их всех расстреляли из пулеметов[238].
Свидетельства белорусских эмигрантов, которые, по мнению историка О.В. Романько, «настаивают именно на национальной подоплеке этих расправ», честно говоря, доверия не внушают. Совсем не учитывается, что сам В.В. Гиль был уроженцем Белоруссии и ему совершенно незачем было устраивать спектакль с «русским литературным языком». Другое дело, что по указанию немцев он мог отдавать приказы о сожжении деревень и расстрелах. На это указывается в статье бывшего начальника БШПД П.З. Калинина:
Дневник, который впервые переведен и публикуется полностью, вышел из-под пера обергруппенфюрера СС, начальника соединений по «борьбе с бандами», приближенного Гиммлера. Бах-Зелевский лично отвечал за карательные операции и этнические чистки на оккупированных Восточных территориях, участвовал в создании Освенцима и в подавлении Варшавского восстания. С неподражаемым цинизмом он описывает истребление гражданского населения Советского Союза и Польши, считая себя «спасителем тысяч женщин и детей», гуманистом и человеком чести.
В истории русского коллаборационизма в годы Второй мировой войны особое место занимает генерал-майор вермахта Борис Алексеевич Смысловский (1897–1988), известный также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон». Выходец из известного российского дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, служивший в Русской императорской и Белой армиях, Смысловский после окончания Гражданской войны был вынужден эмигрировать в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами, и в начале 1930-х гг.
История создания и служебно-боевой деятельности Русской национальной народной армии (РННА) является одной из наименее освещенных страниц в литературе, посвященной коллаборационизму. Формирование РННА представляет собой одну из первых относительно масштабных попыток германской разведки (абвера и отдела «Иностранные армии Востока») и командования группы армий «Центр» создать на Восточном фронте дееспособное русское коллаборационистское соединение. Эксперимент РННА продолжался относительно недолго — с марта 1942 г.
Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.
Эта книга посвящена двум наиболее значимым для каждого россиянина событиям Второй мировой войны: героической обороне Брестской крепости и конечной фазе в сражении за Сталинград — операции «Кольцо». И если в первом случае, несмотря на отчаянное сопротивление и невиданный героизм наших воинов, Красная армия потерпела поражение, то в Сталинградской битве расплачиваться за агрессию и разбой на территории нашей Родины пришлось уже немецким захватчикам — германский военный гений был посрамлен и унижен, 6-я полевая армия вермахта перестала существовать, а генерал-фельдмаршал Паулюс впервые в немецкой истории сдался в плен.
В СССР сложился настоящий культ штурмовика Ил-2, ставшего одним из главных символов Победы, — сам Сталин говорил, что «илы» нужны на фронте, «как хлеб, как воздух», а советская пропаганда величала их «летающими танками» и «черной смертью». Однако вопреки послевоенным мифам этот штурмовик нельзя считать «непревзойденным» или «неуязвимым» — его броня защищала лишь от пуль и осколков, а летные характеристики были вполне заурядными. Грозным оружием его делали те, кто воевал, умирал и побеждал на «илах», — пилоты и стрелки штурмовых авиаполков ВВС Красной Армии.
Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.
В этой книге наиболее полно и систематизированно рассматривается история русской армии от ее состояния накануне Восточной (Крымской) войны 1853–1856 гг. до Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг., столкновения с Афганистаном в 1885 г., памирских походов 1891–1895 гг. и других малоосвещенных боевых операций российских войск. Показаны перемены в армии России после реформ 1860–1870 гг., роль армии в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Авторами описаний этих событий являются известные русские военные историки А.
В великой победе, которую одержала над врагом Советская Армия, не последнюю роль сыграли воины-связисты. Воспоминания В. П. Агафонова — первая книга о связистах в серии «Военные мемуары». В дни Великой Отечественной войны автор являлся начальником связи 11-й, а затем 27-й армий, с которыми прошел боевой путь от Немана до Дуная. Тепло и взволнованно рассказывает В. П. Агафонов о своих товарищах, с которыми форсировал Днепр, участвовал в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, сражался за Балатон. Словно живые, встают на страницах книги рядовые связисты и офицеры — люди, беззаветно преданные воинскому долгу, люди, чье мастерство мужало в боях.Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера.
Ни одно государство в мире -ни самое либеральное, ни сверхтоталитарное -не может обойтись без полиции. Преступность существовала всегда, и любое общество нуждалось и всегда будет нуждаться в органах, призванных охранять порядок, имущество, жизнь и безопасность граждан. Авторы данной книги разбирают специфику органов охраны порядка в СССР и Германии в довоенный период, определяют роль и место вспомогательной полиции в системе «нового порядка» на оккупированных территориях РСФСР. Кроме того, они касаются вопросов комплектования, социального состава, структуры и функциональных обязанностей коллаборационистских органов охраны порядка, рассматривают ключевые направления оперативно-служебной деятельности полиции.
12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» без преувеличения является одной из самых легендарных дивизий немецкой армии периода Второй мировой войны. Укомплектованная личным составом ниже обычного призывного возраста, из-за чего часто именуемая дивизией «семнадцатилетних», она произвела подлинный фурор в период Нормандской кампании 1944 г., полностью окупив все вложенные в нее средства и заслужив признание и уважение как у своих товарищей, так и у противников. При этом дивизия СС «Гитлерюгенд» оказалась едва ли не единственной дивизией СС, созданной после 1943 г.
Книга рассматривает феномен советского коллаборационизма на примере представителей тюрко-мусульманских народов. Она стала результатом работы в архивах и библиотеках Германии. Особый интерес представляют документальные материалы различных учреждений национал-социалистической Германии как военных, так и гражданских: материалы Министерства иностранных дел, Министерства по делам оккупированных восточных территорий (Восточного министерства), Главного управления СС, командования Восточных легионов и различных военных соединений вермахта.
СА — Штурмовые отряды Национал-социалистической немецкой рабочей партии — вошли в историю Германии, при этом их существование окружено тайнами и мифами. Кем же были штурмовики — банальными преступниками, борцами за социализм или же политическими солдатами Гитлера? Немецкий историк Вальтер Герлиц, в целом негативно относившийся к СА, дал им очень точное определение — «новые формирования, служившие не государству, а идее, новой социорелигиозной доктрине спасения…».