1 Послание Петра - [36]

Что же в таком случае можно сказать о промежутке между первым и вторым пришествием Христа? Христос правит в славе, но как нам следует относиться к земным правителям? Петр уже дал ключ к решению этого вопроса, когда назвал жизнь нового народа Божьего жизнью в диаспоре (1:1). Народ Божий подобен евреям в изгнании, когда они были разбросаны среди народов земли. В изгнании Господь показал Своим людям, что они должны жить среди других народов, молясь за мир в городах, где они были пленниками (Иер. 29:7). Покорность находящихся в изгнании иудеев языческим правителям показала, что у народа Божьего нет земной отчизны. Новые верующие из язычников присоединялись к верующим иудеям диаспоры, и их нужно было обучить такой же лояльности по отношению к существующей римской власти.

То, что говорит об этом Петр, во все века не теряло своего значения. Не было конца путанице в представлениях о духовной и светской власти. Некоторые открыто ставили под сомнение слова Христа о том, что Его служители не берут в руки оружия, потому что Царство Его не от мира сего (Ин. 18:36). Называя себя служителями Христа, они во имя Его бросались в бой. Часто это делалось не прямо от имени Церкви. Обычно Церковь обращалась к земным царям, которые исполняли ее замыслы и осуществляли крестовые походы[160]. Империи, народы и города–государства заявляли о своей миссии политического оружия Царства Христа[161]. Они считали, что смогли воплотить в жизнь теократический идеал ветхозаветного Израиля, и шли в бой, распевая псалмы, в которых проклинали своих врагов[162].

Народы, претендующие на теократический строй, ограничены сейчас мусульманскими странами, в которых решающую роль играют исламские фундаменталисты. Однако призыв взять меч во имя Христа раздается вновь, на сей раз в рамках теологии освобождения. Ее ошибочность заключается не в утверждении, что несправедливость некоторых государственных режимов делает революцию оправданной. Ее приверженцы заблуждаются, рассматривая революцию как дело установления Царства Божьего, как дело спасения, осуществляемое во имя Господне[163]. Никакое государство, никакие борцы за свободу не могут претендовать на призвание израильтян, которые должны быть воинами Божьего завета. Церковь Иисуса Христа стала новым Израилем, и Господь запретил ей брать в руки меч. Через Христа, ее главу и основание, Церковь воплощает в себе Царство Божье, действуя оружием более могущественным, чем меч, оружием, которое ниспровергает горделивые помыслы человеческого сердца, восстающего против Бога (2 Кор. 10:3–6). Никакое другое оружие не приблизит Царство Христа. Его приход будет сопровождаться политическим обновлением мира, потому что Иисус — единоличный правитель вселенной. Но до того, как это произойдет, христиане должны подчиняться существующим в мире властям.

Это тоже часть Божьего замысла. Мы подчиняемся царю для Господа, а не только потому, что у царя достаточно сил, чтобы принудить нас к этому. Хотя Петр и не говорит открыто (как это делает Павел), что всякая власть исходит от Бога, он, тем не менее, признает, что это важная и необходимая составляющая установленного Богом порядка (Рим. 13:1–7; Тит. 3:1)[164]. То, что Петр видит во власти нечто большее, чем малозначительную деталь Божественного Провидения, явствует из краткого вывода, который он делает. Апостол ставит в один ряд почтение к царю, страх перед Богом, уважение к людям и любовь к братьям (2:17).

Говоря о покорности для Господа, апостол имеет в виду не должностные обязанности, а живые отношения с людьми. Мы служим Господу и славим Его через служение другим людям. Мы чтим каждое «человеческое существо» и признаем верховную власть царя и наместников, которых он назначает. Эта мысль приобретет особое звучание, если вы вспомните, что верховным владыкой Римской империи был в то время неврастеник Нерон, а наместником, посланным другим императором, — Понтий Пилат! Однако Иисус подтвердил необходимость платить подать кесарю и признал власть Пилата данной ему не просто из Рима, но от Бога (Мф. 22:21; Ин. 19:11)[165].

Слова для Господа говорят также и о том, что своим послушанием мы исполняем волю Божью. Покорностью в общественной жизни мы заграждаем уста невежеству безумных людей. Христиан часто обвиняли в подрыве общественных устоев: в стремлении свергнуть существующую власть, в желании уничтожить торговлю и во всевозможных извращениях, включая каннибализм и инцест[166]. Лишь своим законопослушным поведением они могли изобличить лживость этих диких и нелепых обвинений.

Несмотря на то что в экономике Рима царствовали эксплуататорские отношения, а в социальной жизни подавлялось всякое стремление к свободе, Петр говорит, что римские власти наказывают вершащих зло и поощряют творящих добро. Конечно, он не утверждает, что Нерон творит ту совершенную справедливость, которая наступит в Царстве Божьем. Еще менее желает он призывать христиан к неподчинению власти Нерона. Апостол Петр только определяет задачи власти, ограничивая их теми требованиями, которые римляне адекватно выполняли: сдерживать преступность и порочные желания и поощрять гражданскую сознательность. Конечно, к власти могут прийти силы, которые установят столь несправедливый и деспотический строй, что уже нельзя будет говорить об исполнении ими своих функций. Описывая функции власти, Петр косвенно велит ограничить его призыв повиноваться им.