1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - [84]

13 апреля Комаров донес о новых разоблачениях Меркулова:

«Вновь допрошенный, в разъяснение некоторых частей предыдущего показания, Василий Апполлонов Меркулов (Яковенко) заявил, что в то время, когда он проживал в лавке Кобозевых, однажды ему случилось быть свидетелем разговора, происходившего между Кобозевым и его сожительницею, что Кобозевы до переезда в сырный магазин на Малой Садовой улице проживали здесь же, в С.-Петербурге, на квартире какого-то обер-кондуктора, служащего на Николаевской железной дороге и имеющего здесь свой дом или меблированные комнаты. С этим обер-кондуктором, по словам Кобозевых, они хорошо были знакомы; Меркулов же ни места жительства, ни фамилии обер-кондуктора не знает.

Слышал он также от Кобозевых, что они предполагали, по выезде из С.-Петербурга, жить или в Киеве, или в Одессе и что употребляемая некоторыми из лиц этой партии кличка „Юрка“ или „Юрий“ принадлежит Кобозеву.

Кобозевых кроме указанных уже лиц посещали и другие, но Меркулов, зная лишь одни клички, описывает весьма подробно приметы их.

От Саблина слышал, приблизительно в январе месяце, что он давал для чтения писателю Успенскому газету „Народную волю“ и спрашивал у Успенского его мнение о достоинстве той или другой статьи, помещенной, как думает, в № 4 „Народной воли“. На этом основании Меркулов заявляет, что Саблин был в близких отношениях с Успенским и, может быть, квартира Успенского служила и даже служит пристанищем для Кобозевых и других нелегальных лиц.

В изменение предшествующего показания Меркулов заявил, что отрекомендовал его в лавку Кобозевых не Желябов, а, как теперь припоминает, Григорий Исаев.

В квартире Геси Гельфман и Тетерки, по Троицкому переулку, где помещалась типография, кроме уже указанных лиц встречал Савелия Златопольского (разыскиваемого циркуляром), родного брата Льва Златопольского (арестованного), и знал его под кличкой „Савка“, а также видел там Грачевского, известного между революционерами под кличкой „Птица“, приносившего туда, неизвестно для какой цели, какие-то жестяные банки. Меркулов Грачевского знал еще несколько лет тому назад, в Одессе, когда последний служил кочегаром пли помощником машиниста на Одесской железной дороге и посещал одесский кружок рабочих.

„Савку“ Златопольского также знал по Одессе, встречая его обыкновенно вместе с Колодкевичем; по возвращении же из Кишинева в С.-Петербург здесь его не встречал, но знал, что он жил в Петербурге, и слыхал, что в середине зимы „Савка“ уезжал зачем-то в Киев. Грачевского видел в последний раз во время поездки на опыт пригодности снарядов в Парголово, причем лица, участвовавшие в этой поездке, собрались в будке конно-железной дороги, близ клиники Виллие, и туда-то Грачевский принес один из метательных снарядов и передал его Кибальчичу, сам же Грачевский участия в поездке не принимал.

Относительно Григория Исаева добавляет, что видел его приносившим в квартиру Гельфман и Тетерки набранные статьи или прокламации. Набор же, как полагает, Исаев брал из той типографии, где печаталась „Народная воля“.

Также передает, как слух, что где-то в конце Большой Садовой или близ Египетского моста, кажется, на Могилевской улице, есть конспиративная квартира, куда весьма часто, после общих собраний в трактирах, направлялся Грачевский.

При этом Меркулов предлагает свои услуги: ежели ему предоставят возможность, то он готов, под строгим надзором по отношении к нему полиции, указать всех известных ему лиц, проживающих в С.-Петербурге и принимавших участие в покушениях на жизнь в бозе почившего Государя Императора Александра Николаевича».

Генерал Комаров 22 апреля доносил в департамент полиции:

«По указанию привлеченного к делу террористов Василия Меркулова (Яковенко) задержан был сын псаломщика Иван Емельянов, известный, по показанию государственного преступника Рысакова, в кругу революционеров под кличкою „Михаила Иванович Сугубаго“.

По передаче секретным отделением канцелярии градоначальника 20 сего апреля Емельянова, во вверенном мне управлении он вчерашнего числа был допрошен, причем показал, что в деле покушения 1 марта сего года, жертвой которого пал в бозе почивший Государь Император Александр Николаевич, он, в числе других участников, имел также метательный снаряд, полученный им утром 1 марта в конспиративной квартире, с целью покушения на жизнь священной особы Государя Императора.

1 марта утром виделся с Рысаковым и затем, в ожидании проезда Государя Императора в Михайловский манеж, имея под рукой обвернутый в бумагу метательный снаряд, стоял на углу Невского и Малой Садовой улицы, но так как Е[го] В[еличество] избрал другой путь, то, по знаку Перовской, лица, имевшие метательные снаряды, перешли на набережную Екатерининского канала, причем Емельянов занял место на правом углу Инженерной улицы и Екатерининского канала, на левом, противоположном, углу стоял казненный Тимофей Михайлов, а далее, по Екатерининскому каналу, — Рысаков и Котик.

В момент первого взрыва, последовавшего от метательного снаряда, брошенного Рысаковым, Емельянов приблизился к месту совершения преступления, а затем, когда последовал второй взрыв и Емельянов увидел, что цель их достигнута, приблизился к Государю Императору и, по его словам, из человеколюбия — первый помог Его Величеству приподняться.