07'92 - [80]

Пальцы судорожно стиснули рукоять бритвы, но разум возобладал над чувствами, я вытащил руку из кармана и налил коньяка, вновь только себе.

– Меня другое интересует. Откуда он вообще о нас узнал, а?

Опер скривил губы в презрительной улыбке.

– Ну ты на Штирлица никак не тянешь. Сам спалился и девчонку спалил, урод…

– Да сейчас! – оскалился я и кинул на стол сложенную надвое фотокарточку, мятую и перепачканную в крови.

Козлов разложил снимок, глянул на него и с какой-то даже брезгливостью отодвинул от себя.

– Где взял? – спросил он.

– Мальцев подарил на долгую память, – хмыкнул я. – А вот он где её взял, ты мне скажи.

– Везучий ты, Полоскаев, – покачал головой опер. – Ты ведь на складе был, когда туда шурин Мальцева с братвой заявился, так? Что там у вас произошло? Мне о трёх трупах доложили, это не шутки.

Я проигнорировал вопрос и уточнил:

– Взяли их?

– Рустама Садыкова с тремя пулевыми повезли в реанимацию, должны откачать. Его сообщники обстреляли опергруппу и скрылись до прибытия подкрепления. Так из-за чего у вас там всё началось?

Мне бы встать и уйти, но не было сил. Коньяк и пара таблеток анальгина подействовали наилучшим образом и боль стихла, шевелиться не хотелось. Как не хотелось и откровенничать с опером. Глотку ему вскрыть хотелось – это да.

Стремясь подавить сие навязчивое желание, я спросил:

– Скажи лучше, что произошло здесь.

Козлов пристально глянул на меня и косо усмехнулся, налил себе коньяка и выпил на этот раз сразу, без всяких выкрутасов.

– Алёна открыла дверь и получила по голове обрезком резинового шланга с прутком арматуры внутри. Наверное, её собирались изнасиловать, прежде чем убить. Я чинил сорванный кран, вмешался… – Опер запнулся и вновь перешёл на суконный язык рапортов: – Когда злоумышленники попытались завладеть табельным оружием, был вынужден открыть огонь на поражение. Один из нападавших умер на месте, второй попытался скрыться с места преступления, спустился на первый этаж, где и скончался от полученных ранений, не совместимых с жизнью. Что касается тебя, то хочешь – верь, не хочешь – не верь, но Мальцеву фотографию передал не я.

– Кто тогда?

– Да кто угодно! Его не мы разрабатывали, просто доступ к делу из-за взрыва получили! – Опер болезненно поморщился и скособочился ещё больше. – Ты пойми, Полоскаев, мне эти все интриги просто не нужны были. Мог я подставить тебя под удар для пользы дела? Да мог, чего уж душой кривить? Только зачем?! Со вчерашнего дня мы отрабатывали возможную причастность к взрыву Рустама Садыкова. Установили за ним наблюдение, он вывел на Симака. Их машину проследили до склада, там бы и взяли, просто стрельба началась до прибытия группы немедленного реагирования.

Я припомнил вой сирен и всё же покачал головой.

– Вам Мальцев нужен был, а не его шурин и не Симак!

– Да Рустам сдал бы нам Мальцева с потрохами! Начали бы с палёной водки, потом остальное раскрутили. Дело техники!

Доводы Козлова звучали вполне разумно, но я упрямо заявил:

– Обвинение в убийстве надёжней!

– Ты из меня дурака не делай! – выдал Козлов с нескрываемой злостью. – Реши я разыграть фотографию, глаз бы с тебя не спустил! Ещё бы и группу немедленного реагирования наготове держал. Взял бы Мальцева с поличным прямо над твоим телом. Я бы лично взял, никому не доверил! Думаешь, стал бы здесь торчать? Да сейчас, разбежался! На кой чёрт мне под ножи подставляться? Оставил бы тут засаду, повязали бы всех без шума и пыли. К чему мне эта бойня, скажи? Мне задержания нужны! Задержания живых подозреваемых! А теперь точно месяц отписываться придётся, ещё и служебную проверку назначат! На хрена такая головная боль?

Опер был кругом прав – у него не имелось никаких причин столь радикальным образом подталкивать Мальцева к моему убийству, но и до конца поверить в искренность собеседника я не мог. Выбросил из головы дурную мысль пустить в ход опасную бритву и только.

– Что случилось в цехе? – спросил Козлов, когда я забрал со стола фотографию.

– Мне откуда знать? Меня там не было. Не веришь, у Рустама спроси, когда очухается, – пожал я плечами.

– Полоскаев! Ты лучше не нарывайся! – прорычал опер, и стало ясно: действительно, не стоит. Очень уж нехорошая хрипотца прорезалась в голосе Козлова, ещё и на столе под рукой кухонный нож будто случайно примостился. А у меня в кармане бритва. И пусть неизвестно, чем всё закончится, но ничем хорошим для меня – совершенно точно. При любом исходе.

– Что случилось в цехе? – повторил капитан свой вопрос. – Толя сказал, бандиты вынесли раненого. Это был племянник Симака, так? Вы его захватили, поэтому они и вломились на склад?

Я кивнул, но счёл нужным заметить:

– Только не «мы его захватили», это твой «афганец» с фоторобота постарался.

– А ты где в это время был?

Вместо ответа я указал пальцем на опухшее с правой стороны лицо.

– Выхватывал.

– А потом?

– Мальцев отправил к Алёне двух человек, только они уехали, появился Рустам с бандитами. Началась стрельба, я под шумок перебрался через забор на территорию соседнего завода и сделал ноги. За мной кто-то ещё бежал, его застрелили.

– Ну-ну, – только хмыкнул опер.