007. Вы живёте только... трижды - [415]

Рон взял конверт у затаившего дыхание Джеймса, надорвал его и бесцеремонно сунул нос внутрь:

— Тут только какая-то карточка от шоколадушки… Эй, да это же Саурман! Он тебе нужен?

— Я эту карточку для тебя заказал, — улыбнулся Джеймс. — Бери на здоровье. Считай это моим подарком тебе на день рождения.

— Так мой день рождения же только в марте!

— А я превентивно, — отрезал Бонд. — Поздравляю, расти красивый и умный, это тебе уж точно не помешает. Желаю счастья и личной жизни.

Рон стрельнул глазками в Гермиону, которая, как назло, выбрала именно этот момет, чтобы погладить Джеймса по руке, и насупился. Но суперагент уже был всецело поглощён конвертом:

— Как некстати, как некстати… У меня сегодня снова дополнительные зелья, даже если я скажусь больным, Снегг от меня не отстанет.

— А что, у тебя появились какие-то планы на сегодняшний вечер? — сразу навострила уши Джинни.

— Да так, — вывернулся Джеймс, — ничего особенного. Просто придётся сгонять ненадолго кое-куда.

— Что-нибудь опасное? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Для меня?! — удивился Бонд. — Хотя… Нет, не опасное. Ни для кого. Просто пообщаюсь кое с кем… Герми, пойдём со мной, мне нужно кое о чём с тобой посоветоваться.

— Кое-С-Кем Кое-Куда Кое-О-Чём?! — Рон вознамерился упасть в обморок, и Фред отвесил ему целительный щелбан.

— Нет, не с ним, — улыбнулся Джеймс, залпом допил свой стакан, встал и галантно подал руку Гермионе. — Ну, до встречи!

Джинни и Рон смотрели вслед уходящим из Большого Зала подросткам. Подростки держались за руки и подчёркнуто не замечали сопровождавшие их шепотки и хихиканья.

— Всё-таки у Гарри есть какой-то животный шарм, — задумчиво протянула Джинни.

— Не шарм, а шрам, — приглушённо зарычал Рон, — и да, он то ещё животное. Слушай, Джинни, с этим надо что-то делать. Они трогали руки друг друга восемь раз только за время завтрака. Ещё немного, и он примется лапать её на глазах учителей, а те будут только слюни распускать и умиляться: ещё бы, он ведь обладатель животного шрама, ему всё можно!.. — Рон, вращая побелевшими от гнева глазами, с отвращением сплюнул. Колин Криви в ярости обернулся, встретился взглядом со старостой Гриффиндора и счёл за лучшее воспользоваться салфеткой. — Скоро будет готова твоя амортенция?

Джинни легонько шлёпнула брата по губам:

— Вокруг полно любопытных ушей, а ты говоришь о таких вещах вслух?!

— Где полно любопытных ушей? — вскинулся Дэнис Криви.

— Так что, скоро? — снова зарычал Рон, не обращая внимания на увещевания сестры.

Джинни со вздохом закатила глаза и начала считать дни.

— Я думаю, к середине следующей недели управимся, — наконец, ответила она. — Ну, может быть, придётся дождаться следующих выходных, если Марс в шестом доме будет слишком сильно искажать влияние Венеры. Но к выходным-то уж точно всё получится. Потом ещё неделю на пробы и проверки.

— Тогда я поговорю с блондинчиком насчёт воскресенья через две недели?

— А не рановато?

— Разве тебе не хватит целой недели, чтобы решить, сработала она или нет?

— Ну… Придётся постараться с подмешиванием, но, если уж она сработает, то это будет понятно за несколько минут.

— Вот и я о чём. Так что, мне договариваться на то воскресенье?

Джинни нахмурилась. Она ведь не была абсолютно злой девушкой. Некоторая — правда, весьма небольшая — часть её души по-прежнему противилась циничному уничтожению Гарри Поттера, увещевая, что хладнокровно спланированные убийства противников Того-Кого-Нельзя-Называть — это не тот метод, которым можно улучшить шансы на победу и принести добро и свет магическому сообществу, находящемуся на пороге гражданской войны. Ещё один кусочек души, замещающий отсутствующую совесть, нашёптывал, что аморально навязывать свою волю свободному человеку, принуждая его выбирать между потерей личности в результате воздействия амортенции и потерей личности в результате смерти, причём принуждая так, что он сам об этом выборе не осведомлён. Однако эти нашёптывания пропадали втуне, потому что Джинни никогда не применяла к себе правила морали. Больше всех преуспела одна из самых крупных частей души, почему-то представляющаяся в виде большого земноводного. Эта жаба проливала океаны перехватывающих горло, душащих слёз, сожалея о содержимом сейфа Поттеров, которое после смерти владельца будет передано Министерству вместо того, чтобы осчастливить одну маленькую, скромную и почти невинную рыжеволосую девочку из бедной семьи.

Но Джинни находилась как раз в том возрасте, когда голос разума, и без того не слишком уверенный, с лёгкостью заглушается богатырским ржанием гормонов, громогласно требующих наказать глупца, который посмел предпочесть интересную, красивую и умную девушку из хорошо обеспеченной семьи не настолько интересой, значительно менее красивой и вряд ли умной нищенке.

— Договаривайся! — прошипела рыжеволосая мойра-Атропа[307].

Что же делать Бонду, который не может выйти из школы?.

— Да, Гарри, что случилось? — Гермиона была взволнована.

— Видишь это? — жарко зашептал Бонд, показывая девушке отобранный у Рона конверт. — Расскажи мне, что ты об этом думаешь?

Гермиона взяла предмет, подошла к окну и подставила его под лучи низко стоящего зимнего солнца: