0% - [16]

— Повторите попытку! — говорит Людивин, подражая голосу «волшебного диктанта».

И вот я чувствую на губах прикосновение чего-то нежного. А потом прикосновение чего-то нежного и влажного, пытающегося разжать мне зубы. И, конечно, как это часто бывает, когда к вам стучат, вы открываете.

По дороге домой (никаких инцидентов, если не считать психа на машине, который затормозил передо мной, чтобы пописать у меня на глазах) я прокрутила назад весь эпизод с ее языком у меня во рту, с ее руками на моих бедрах и поняла, что в голове у меня полная каша.

Медленная прокрутка.

Разрыв в трех картинах.

1) Софи действует мне на нервы. Ведет себя так, будто чувствует себя виноватой. Да, виноватой. В том, что заставляет меня чувствовать себя виноватой. Я вспоминаю день рождения, когда мне исполнилось пятнадцать лет и моя лучшая подруга призналась мне, что спит с моим парнем. В свое оправдание она сказала: «В общем-то люди — это настоящие животные, разве нет?»

2) Софи плачет. Она плачет так бурно, что ее рыдания похожи на смех.

Рекламная пауза.

3) Тема: —

От кого: Sophie < idmiwad[26]@yahoo.fr >

Кому: Priscille < [email protected] >

>Я ем помидор. Это все, что я сегодня ела. Да мне и не хотелось. Минуту назад я собралась ополоснуть лицо, но, увидев, что там, куда ты обычно ставила свою косметику, пусто, я выбежала из ванной. Оставляю тебе половинку помидора, как будто ты рядом со мной, как будто ты сейчас подойдешь и съешь ее, а потом скажешь: а они ничего, эти твои биотоматы. Или же: а остатки — сладки. Я зову тебя, и мне чудится, что я слышу в ответ твой голос: «Иду!» Нет, не могу больше! V меня распухла губа: когда я говорила с тобой по телефону минуту назад, я кусала ее, даже не замечая этого. Ненавижу свое тело. Ведь оно тебе уже не нравится, и мне кажется, что оно мне больше не принадлежит... А кому же тогда? Может быть, тебе? У меня горит лицо, но нет сил пойти в ванную и опять столкнуться с исчезновением всех твоих баночек. Прости меня за то, что пишу все это, но, пока я пишу, мне кажется, что я не одна, а с тобой. Я читала твой mail тысячу раз, читала и перечитывала до тех пор, пока слова не утратили всякий смысл и не стали просто мертвыми знаками. Как бы мне хотелось тоже рассказать тебе о прожитом дне — если бы он у меня был, или о вчерашнем — если бы у меня было это самое вчера, но нет, все куда-то сгинуло, ничего не осталось. Я знаю, это почти так же «таинштвенно», как X-Files, но у меня и вправду НЕ БЫЛО ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. (Таинштвенная музыка.) Боже, куда подевалась моя жизнь и куда делся последний номер Cosmopolitan? Ведь я уверена, что положила его в ту синюю штуку для журналов. (Только что нашла Cosmo под кроватью.) Ах нет, это я свою жизнь засунула в синюю штуку для журналов, как же я сразу не догадалась!

=>=>, =>

Семейный ужин на две пары: Жозеф с Дом и я с Людивин. Люди рассказывает, что одна девчонка из ее класса попробовала мастурбировать при помощи своего мобильника с включенным вибратором (который завернула в целлофановый пакет для заморозки овощей), и что ее десятилетний кузен восторгается «гениальной идеей Мерлина Мэнсона, который сделал себе операцию по удалению двух ребер, чтобы можно было сосать у самого себя». Повар готовит блюда прямо у нашего столика, разводя вокруг пар и сырость, отчего у Людивин начинают виться волосы, а потом мы все пытаемся вспомнить имя знаменитого психоаналитика, который покончил с собой, засунув голову в целлофановый пакет. Потом Люди рассказывает о своих приключениях у дерматолога, а Жозеф снова излагает нам свою «пограничную» теорию (вкратце: волосы на лобке ограничивают половой орган; сбрить их — означает уничтожить эту границу, иными словами, сделать все тело продолжением полового органа).

Медленная прокрутка.

Вечер в постели с Люди. Мы рассказываем друг дружке, как впервые трахались с парнем. У меня это произошло в четырнадцать лет. Парень брался за дело дважды, у него никак не получалось войти в меня. На всякий случай мы подстелили банное полотенце, но крови практически не было. А Люди начала только в прошлом году. И у нее вышло много крови, пятно было похоже на бабочку. Она это ясно помнит, потому что на следующее утро они развлекались именно тем, что определяли форму пятна, как в психологических тестах.

=>=>, =>

Еду в Kiliwatch за последними пригласительными в «Ле Бен» — там раздают бесплатные постеры с изображением парня и типичной красотки: у девицы отсечены ниже колен обе ноги, а култышки засунуты в прозрачные протезы, которые оканчиваются туфлями на каблуках; парень с бледным, словно напудренным лицом смотрит на нее, засовывая в окровавленный рот столовую салфетку. Я не ела уже четыре дня, голод терзает мне желудок, перед глазами пляшут блестящие мушки, они роятся в воздухе куда ни глянь, и это довольно красиво. Ноги меня больше не держат, и я опускаюсь на пол. Продавщица спрашивает, что со мной и надо ли что-то делать. «Подождать», — бормочу я. Тридцать секунд — и я встаю. Выйдя на улицу, получаю SMS от Жозефа, с которым собиралась идти сегодня за покупками (мне нужно вечернее платье, ему — зонтик), но отменила встречу. Послание гласит: «Результат матча: платье — 0, зонтик — 1». У меня по всему телу бегут мурашки.