0:1 в первом тайме - [50]

— Ты! Наконец-то! А мы тут так волновались! Что с тобой случилось? Эх, если бы ты знал, Чек, как у меня было тяжело на душе! Хорошо, что ты уже с нами!

Неторопливо подошел Манджаро и протянул Манюсю руку:

— Прости, я тогда поступил по-свински.

— Ерунда, — ответил Чек, мгновенно забывая о своей обиде на капитана команды.

Жемчужинка не отходил от Манюся.

— Идем на наше поле, — сказал он, — постукаем немножко. А завтра в пять тренировка на Конвикторской.

Манюсь выхватил у вратаря мяч и ударил по нему изо всех сил. Пролетев высоко над мостовой, мяч упал вдали от мальчиков и запрыгал по сухим плитам тротуара.

— Идем, братва! Выиграем у «Погони», вот увидите!

4

Зажигались первые фонари, бледные на фоне мутного вечернего неба. По улицам грохотали ломовые телеги. Усталые кони тяжело шагали, опустив голову, выбивая по неровной мостовой последнюю мелодию трудового дня. Ласточки попискивали под навесами крыш, а над развалинами бесшумно кружила первая летучая мышь.

Манюсь вытащил из кармана деньги, полученные от Стефанека, и еще раз пересчитал. Было ровно сто семьдесят пять злотых.

«Не потребуют ли они с меня еще проценты? — подумал он. — Словом, «заварил кашу — придется расхлебывать», — повторил он про себя слова тренера. Мысли были невеселые, однако Чек смело двинулся вперед.

«Нужно со всем этим поскорее разделаться, чтобы совесть была чиста». Мальчик прибавил шагу и вскоре очутился у дома, где жил Королевич. В окнах Вавжусяков горел свет по старой привычке, Манюсь свистнул, заложив в рот два пальца. Через минуту в дверях показался Королевич. Младший Вавжусяк беспокойно озирался.

— Кто там? — спросил он тихо.

— Это я, Чек.

Королевич оживился и подбежал к забору.

— Явился наконец! — зло усмехнулся он. — Набрался страху и вернулся, щенок! Ну, да ладно… Пригодишься — в четверг играем со «Столицей».

— С кем ты там, Юлек? — В дверях стоял старший Вавжусяк.

— Нашелся беглец, — со смехом ответил Королевич.

— Ах, вот как! — Ромек медленно двинулся к забору. — Пришла коза до воза?

Манюсь уже издали почувствовал запах водочного перегара. Он отступил было, но Ромек быстро схватил его за плечо.

— Не бойся, — просипел он ему прямо в лицо, — поговорим спокойненько. Почему ты тогда не явился?

Но Манюсь молчал, глядя в мутные от хмеля глаза Ромека.

— Деньжата загреб, а прийти не соизволил. — Тон Ромека не предвещал ничего хорошего. — «Ураган» тебе не нравится,, так, что ли?

— Я не играл ни в какой команде, — испуганно сказал мальчик.

— Ах, гадина! — засмеялся Вавжусяк, сгреб Манюся за шиворот и притянул к себе. — А ты, оказывается, кусачий щенок. Но, как видишь, «Ураган» и без тебя выиграл пять: два. А твоя паршивая «Сиренка» еле вылезла. — Наклонившись к самому лицу мальчика, он внезапно спросил: — Ну, а сейчас как будет?

— Вот я как раз и пришел вернуть вам деньги, — Манюсь сунул руку в карман и вытащил свернутые в трубку бумажки.

Ромек отвел его протянутую руку.

— Начхать мне на твои деньги! — крикнул он, — Спрячь их себе на конфетки. Ты подписывал заявление или нет?

— Подписывал, — дрожащим голосом пробормотал Манюсь, — но я хочу взять его обратно…

Он не успел договорить — Вавжусяк изо всех сил ударил его по лицу. Если бы он не держал Чека за рубаху, мальчик свалился бы наземь.

У Манюся потемнело в глазах. Лицо горело от удара, в голове гудело. Рассыпавшиеся монетки тоненько зазвенели по тротуару.

— Что вам от меня надо?— прошептал Манюсь.

— Заявление подписал, а играть не хочешь? — ввернул Королевич.

— Не буду я у вас играть!

— А деньжата небось пригодились? — ухмыльнулся Ромек.

— Не хочу я ваших деньжат, не хочу! — в бешенстве выкрикнул Манюсь.

И в эту минуту последовал второй удар в лицо. Почувствовав на губах солоноватый вкус крови, Манюсь рванулся так резко, что треснул рукав рубашки.

— Пусти меня, — пробормотал он сдавленным голосом.

Однако Вавжусяк держал его крепко.

— Слушай, гад: если пойдешь к ним, я тебя так разделаю, что и тренер твой тебя не узнает. А теперь забирай монету и сматывайся. Смотреть противно на твою рожу1

Он так толкнул Манюся, что тот, пошатнувшись, свалился на тротуар. Однако он тут же поднялся.

— Берите свои деньги. Не буду я у вас играть! Не хочу! — крикнул он, пускаясь наутек.

Но никто его не преследовал, и вскоре Манюсь остановился, тяжело дыша. Почувствовав на шее теплую струйку крови, он рукавом рубашки вытер лицо. Рукав тотчас потемнел и намок от крови. У мальчика закружилась голова. Он прислонился к холодной шершавой стене и беззвучно заплакал.

— Что я им сделал? Чем все это кончится? — шептал он всхлипывая. Страшная обида вдруг сменилась гневом. Подняв руку, Манюсь изо всех сил ударил кулаком по стене. — Что я им сделал? Чего они от меня хотят?— снова повторил он, чувствуя, как растет в нем злоба против преследователей.

5

Когда Манюсь немного успокоился, он прежде всего стал думать о том, как бы отомстить обидчикам. «Надо собрать ватагу ребят с Голубятни, — решил он, — нагрянуть к дому Вавжусяков я повыбивать им стекла камнями». Уже не раз ребята с Воли сводили таким образом свои счеты, доставляя неприятности сержанту Глыбе. Да, но что скажет обо всем этом Стефанек? Ведь так можно скомпрометировать всю команду. Нет, нельзя злоупотреблять доверием тренера. Надо как-нибудь самому уладить это дело.