0:1 в первом тайме - [49]

Когда Манюсь очутился в голубоватой горячей воде, его одолела дремота. Было так хорошо… Так хорошо, что он даже зажмурился, отдаваясь мечтам о «Сиренке», о ребятах с Голубятни, о тренировках на Конвикторской… Вот все аплодируют Чеку, забившему самые эффектные голы… Глаза мальчика слипались, веки наливались какой-то блаженной тяжестью, и только голос тренера вывел его из этого оцепенения:

— Разотри себя всего хорошенько щеткой. Полотенце висит над умывальником, то, с красной каемкой. Растирайся хорошенько, я сейчас проверю.

Манюсь беспрекословно выполнял все распоряжения тренера. Тер свое худенькое тело жесткой колючей щеткой до тех пор, пока кожа не побагровела и не начала гореть. Когда он вытерся мохнатым, пахнущим чистотой полотенцем, Стефанек кинул ему свой старый спортивный костюм. Куртка приходилась Манюсю ниже колен, а штаны, хоть он и подтягивал их под самые подмышки, волочились по полу. Мальчик глянул в зеркало и прыснул со смеху.

«Ты, братец, — улыбнулся он своему отражению, — точно гном в одежде великана. А беленький какой — словно из муки вылез!». И вдруг его охватило волнение. Хотя и очень смутно, но мальчик уже понимал, что для него начинается какая-то новая, иная, может быть лучшая жизнь.

После полудня распогодилось. Свежий ветер разогнал скопище туч, протер небо, словно грязное оконное стекло. В высокой лазури, точно пушистые комочки ваты, проплывали круглые веселые облачка. Проносились наперегонки от крыши до крыши и пропадали где-то в развалинах, словно играя в прятки. Солнце подсушило промытые дождем улицы, и только вдоль обочин еще оставались голубоватые лужицы — маленькие зеркальца, отражавшие небо, облака, дома и прохожих. Воздух был чистый, ароматный, бодрящий. Даже развалины казались сейчас отлитыми из бронзы.

Манюсь шел к Голубятне, как идут на свидание с близким человеком, которого очень давно не видели.

С тревожной радостью думал он о первой встрече с товарищами. Чем ближе к дому, тем больше замедлял он шаг. Наконец остановился перед воротами и улыбнулся при виде висящей у входа таблицы. Читал медленно, чтобы не пропустить ни одной буковки. Сверху значилось: «Спортивный клуб «Сиренка», а под надписью — прекрасный рисунок, изображающий футболиста, бьющего по воротам. Футболист нарисован был так красиво и выразительно, что должен был приковать внимание каждого прохожего. Манюсь даже свистнул от восхищения. Он сразу узнал руку Игнася Парадовского. Под афишей висел большой лист плотной бумаги, на котором была вычерчена таблица результатов турнира.

Манюсь несколько раз внимательно просмотрел эту таблицу, стараясь запомнить все результаты. «Удачно, — подумал мальчик: — мы играем с «Погоней», а «Ураган» — со «Столицей». Если обе команды выигрывают, то встретимся в полуфинале». Самой опасной из всех команд казалась ему «Амброзиана», сумевшая забить своим противникам семь голов. К счастью, грозные нападающие из Праги находились в верхней половине таблицы и «Сиренка» могла с ними встретиться только в финале, к которому вел трудный и далекий путь.

На таблицу была наклеена вырезка из газеты. Покраснев от волнения, Манюсь прочел: «Среди команд, принимающих участие в розыгрыше, особо следует отметить «Амброзиану» и «Зух» из Праги, «Ураган» и «Сиренку» с Воли. Приятно было наблюдать, как маленькие футболисты из «Сиренки» смело вступили в единоборство со значительно более взрослыми ребятами из Мирова. Знатоки футбола прозвали их «жонглерами». Они отлично овладели техникой футбола. Особенно техничным игроком показал себя Леопольд Пеховяк, полузащитник «Сиренки»…»

Манюсь даже застонал от восхищения.

«Говорил ведь я этому Манджаро, чтобы он поставил его в команду! — подумал он. — Смотрите-ка, Паук — самый техничный игрок!.. Вот, наверное, радуется парень!»

Неожиданно Манюсь почувствовал на своем плече чью-то руку. Резко обернувшись, он увидел вытянутую, похожую на яйцо голову Паука.

— Паук! — воскликнул он обрадованно. — Видел, братец, что о тебе пишут?

Паук долго всматривался в сияющее лицо Чека. Открыл рот, хотел было что-то сказать, но от волнения не смог. Наконец еле слышно пробормотал:

— Страшно рад… Опять у нас будет сильное нападение… — Схватив руку Чека, он долго тряс ее. — Вот только с защитой у нас плоховато, братец. Ты был на матче?

— Ясно, был, братец. Из-за этого несчастного Мотыльского проворонили два гола, а ведь могли бы выиграть под ноль.

— Трудный был матч.

— Ох, трудный! Только не беспокойся, в четверг дело пойдет лучше.

— С «Погоней» играем.

Манюсь даже не заметил, как углубился в эту профессиональную беседу. Все казалось ему таким привычным, точно он никогда и не покидал команды.

В воротах показались две знакомые фигуры: Манджаро и Жемчужинка! Увидев Чека, они остановились как вкопанные. Манджаро чуть побледнел, однако ни на минуту не утратил осанки капитана команды. Жемчужинка изумленно раскрыл рот, вся его веснушчатая физиономия так и расплылась от радости. Наконец маленький вратарь рывком, точно бросаясь на мяч, помчался вперед, кинулся Манюсю на шею и на радостях стал так усердно хлопать его по плечу, что Манюсь закричал от боли.