0:1 в первом тайме - [27]

Манджаро как-то криво усмехнулся. Ни слова не сказав, он неловко пожал руку Манюсю.

5

Так неудачно закончилась попытка объединить «Сиренку» и «Ураган». Однако, несмотря на доводы пана Лопотека и надежды Манджаро, большинство игроков «Сиренки» были рады такому исходу. «Обойдемся как-нибудь сами», — думали ребята. Объединение с «Ураганом» не обещало ничего хорошего и могло лишь прибавить хлопот и неприятностей.

Утром во вторник на совещании всей команды была избрана делегация, которой предстояло отправиться на Маршалковскую, в редакцию «Жиця Варшавы». В состав делегации вошли Манджаро, Чек и Кшись Слонецкий. Тадек Пухальский был в обиде, что его, знаменитого знатока футбола, снова обошли, однако ребята ему объяснили, что слишком много народу в редакцию посылать нельзя. Без четверти пять ребята были уже у входа в здание «Жиця Варшавы».

— Вам куда? — спросил швейцар, подозрительно глядя на вытертые штаны Манюся и продранную на локтях рубашку Манджаро.

— Мое почтение! — приветствовал его как всегда любезный и улыбающийся Чек. — Мы по делам спорта. Хотим записаться на турнир.

— Второй этаж, комната двадцать: три.

Ребята взбежали на второй этаж и остановились пораженные. В широком коридоре стояли шум и толкотня, как у ворот стадиона во время международной встречи.

— Говорил я, что нужно торопиться! — волновался Кшись.

Чек почесал за ухом.

— Пропали мы, братцы! Очередь больше, чем в универмаге на Вольской. Надо справиться, не дают ли номерков. — Нахлобучив шапку на лоб, подтянув спадающие штаны. Манюсь, работая локтями, нырнул в толчею.

— Не пропускайте его! — раздались сзади возмущенные крики.

— Становись в очередь, а то по уху заработаешь! — предупредил его рослый парень в купальной шапке.

— Спокойствие, граждане, я только за справками и советом.

— Не пускайте его! — верещал кто-то в конце коридора.

Но Чек был уже недалеко от желанных дверей. За матовым стеклом, на котором виднелась надпись «Отдел спорта», двигались тени. Рядом с. собой он увидел равнодушное лицо Королевича и широкие плечи Скумбрии.

— Почтение! — приветствовал он их насмешливой улыбкой. — Как вы себя чувствуете после отпуска?

Королевич скривился и неопределенно пожал плечами: его трудно было вывести из равновесия. Скумбрия окинул Чека полным ненависти взглядом.

— И вы сюда? — Он насмешливо улыбнулся.

— И мы сюда, — рассмеялся Манюсь ему в лицо.

— Эту мелюзгу не запишут, — пробормотал Королевич, обращаясь к Скумбрии.

Тот рассмеялся:

— Ничего, пригодятся: будут нам мяч подавать.

— Когда будете его из своих ворот вытаскивать, — нашелся Манюсь и весело расхохотался.

Вслед за ним рассмеялись несколько подростков. Им понравилась веселая рожица Манюся, его лукавые глаза и острый язык.

— Ты из какой же команды? — покровительственно похлопав его по плечу, спросил здоровый верзила.

— Я с Воли, с Гурчевской улицы. Наш клуб называвши «Сиренка», запомни хорошо, еще не раз о нем услышишь.

— А я с Жолибожа. У нас команда первый класс, — похвастался детина.

Манюсь не хотел остаться в долгу. Состроив важную мину, он бросил мимоходом:

— У нас тоже солидная организация. Имеем хорошего тренера.

В глазах верзилы зажглось любопытство:

— Кто у вас?

— Стефанек. Вацлав Стефанек.

— Этот, из «Полонии»? Не может быть! — воскликнул верзила, с уважением взглянув на Чека.

— Брехня! — вмешался Скумбрия. — Нет у Стефанека другой работы, как такую мелюзгу тренировать!

Манюсь прищурился:

— Не веришь — приходи в среду в пять часов к нам на поле. Убедишься сам.

— Брехня! — повторил Скумбрия. — Ты стащил у него мяч, а он же тебя будет тренировать?

Манюсь весь ощетинился, точно готовясь к драке. Его раздражало то, что Скумбрия вмешался в разговор, и вместе с тем он чувствовал, что перехватил малость, рас: сказывая о тренере. Ведь на самом деле Стефанек только пообещал прийти к ним на поле, а о том, что собирается их тренировать, он не обмолвился ни словом. Это он сам. Чек, в своем воображении уже назначил Стефанека тренером «Сиренки». Да, нехорошо вышло! Но не мог же он не поднять брошенной перчатки.

— Что ты можешь знать, — крикнул он Скумбрии, — если два дня просидел в милиции? Стефанек подарил нам мяч и пообещал, что будет у нас тренером.

— Все равно вам ничего не поможет, — презрительно усмехнулся Королевич.

Манюсь уже собирался ответить острым словцом, но дверь с матовым стеклом широко распахнулась, и на пороге появился высокий, плечистый мужчина.

— Пять следующих! — закричал он.

Несмотря на шум, все его расслышали. У двери образовалась такая давка, что никто не мог протиснуться в комнату.

— Потихоньку, друзья, потихоньку, — стоя в дверях, успокаивал их журналист. — Не толкайтесь, а то мы прекратим запись. Прошу входить в порядке очереди.

Однако ни просьбы, ни угрозы редактора спортивного отдела не помогли. Толпа ребят с шумом продолжала напирать к заветной двери. Образовалась пробка. Темперамент юных футболистов взял верх над рассудком. Началась давка, подобная той, что бывает при опасном положении у футбольных ворот на соревнованиях в пригородах Варшавы.

Если бы не трезвый ум и не спокойствие журналиста, юные любители футбола разнесли бы весь коридор с. его сверкающими на дверях табличками.