ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ЗВЕРЬ, В СЕРДЦЕ МИРА О ЛЮБВИ КРИЧАЩИЙ
Лениво перекинувшись парой-другой словечек с тружеником на поприще борьбы с сельскохозяйственными вредителями, что ежемесячно посещал дом Уильяма Стерога в ракстонском районе Балтимора и опрыскивал все тамошние окрестности, владелец упомянутого дома позаимствовал из грузовика работяги канистру малафиона - предельно убийственного инсектицида. И вот както ранним утром Билл Стерог проследовал обычным маршрутом своего соседа-молочника с простым и ясным намерением плеснуть в бутыли, оставленные у задних дверей семидесяти домов, изрядную дозу смертоносного зелья. Операция увенчалась полным успехом. Через шесть часов после невинной проделки Билла Стерога добрая пара сотен мужчин, женщин и детей скончались в страшных судорогах.
Затем Билл Стерог как-то прослышал, что его прозябающая в Буффало любимая маменька вот-вот окажется жертвой рака лимфатической железы. Заботливый сынок спешно помог своей матушке упаковать три чемодана, отвез старушку в аэропорт "Дружба" и посадил на самолет восточной авиалинии. В один из трех чемоданов Билл не забыл подложить простенькую, но необычайно действенную бомбу с часовым механизмом от "Вестклокс-Тревеларм". А для верности - еще четыре пачки динамита. Самолет успешно взорвался где-то над Гаррисбургом, штат Пенсильвания. При взрыве погибло девяносто три человека - включая, разумеется, матушку Билла Стерога. Семерых для ровного счета прибавили обломки, рухнувшие в общественный бассейн.
Наконец, как-то ноябрьским осенним деньком Уильям Стерог с боями добрался до Бэби-Рут-Плаза, где стал одним из 54000 фанатов, что пуще селедок забили стадион "Мемориал" - только бы не пропустить исторический матч между балтиморскими "Скакунами" и "Наездниками" Грин-Бэя. Оделся Билл потеплее - в серые фланелевые слаксы, синий пуловер с горлом и плотный шерстяной свитер ручной вязки под штормовку. Когда до конца последней четверти оставалось сыграть аккурат три минуты тринадцать секунд, а балтиморцы сливали шестнадцать-семнадцать, но вовсю давили Грин-Бэй, Билл Стерог протиснулся к выходу над сидениями нижнего яруса и сунул руку под штормовку, нащупывая там состоящий на вооружении в армии Соединенных Штатов пистолет-пулемет марки М-3. Удобное в обращении оружие Билл приобрел по почте за 49,95 бакса у торговца из Александрии, штат Вирджиния. И вот, когда мяч отскочил к главному забивале балтиморцев, уже готовому влепить ненавистному Грин-Бэю славную плюху, когда все 53999 дико вопящих фанов разом вскочили на ноги, еще улучшая радиус обстрела, - Билл Стерог от души принялся поливать свинцом плотные ряды болельщицких спин. Пока обалделая толпа добралась до удачливого стрелка, тот успел уложить сорок четыре человека.
Стоило первому Экспедиционному Корпусу к эллиптической галактике в созвездии Скульптора опуститься на вторую планету звезды четвертой величины, обозначенной Корпусом Тета Фламмариона, как, к вящему своему удивлению, астронавты обнаружили там высоченную тринадцатиметровую статую из неведомого бело-голубого вещества. Не то чтобы из камня - скорее из чего-то вроде металла. Изображала статуя человека. Босая фигура, в наброшенном на плечи подобии тоги, с тюбетейкой на макушке. В левой руке фигура сжимала непонятное устройство, навроде детской игрушки из колечка с шариком, - опять-таки из невесть какого вещества. Лицо статуи выражало странное блаженство. Высокие скулы, глубоко посаженные глаза, узенький, почти нечеловеческий ротик. Крупный нос с широкими ноздрями. Гигантская статуя нависала над искореженными и опаленными нелепой криволинейной формы строениями какого-то давным-давно позабытого зодчего. Все члены Экспедиционного Корпуса сразу подметили странное выражение на лице статуи. Догадок на сей счет было высказано немало. Но ни один из этих людей, стоявших под роскошной медно-красной луной, что делила вечернее небо с опускавшимся за горизонт солнцем, совершенно не схожим с тем, которое теперь едва-едва посвечивало над Землей, немыслимо отдаленной от астронавтов во времени и пространстве, - никто из них и слыхом не слыхивал про Уильяма Стерога. Никто из них и понятия не имел, что блаженное выражение на лице гигантской статуи в точности совпадает с тем, которое изобразил на своей длинной физиономии Билл Стерог, когда суд последней инстанции готов был приговорить его к смертной казни в газовой камере. Билл тогда сказал:
- Я люблю вас. Правда люблю. Весь мир. И всех людей. Люблю вас Господь свидетель. Люблю- Всех!
Если по правде, он не говорил. Он кричал. Дико и бешено.
В Гдекогдании - после прохода тех мысленных интервалов, что зовутся временем, - тех умозрительных образов, что именуются пространством. В другом "тогда", в ином "теперь". По ту сторону представлений; там, что в маразме упрощений наконец решились назвать "если". Сорок с лишним шагов вбок - нопозже, много позже. Там, в центре из центров, откуда все стремится вовне, невообразимо усложняясь и усложняясь, где таятся загадки симметрии и гармонии, - в том самом месте, где все распределяется равномерно и вносит меру в остальное мироздание. Там, откуда все началось, начинается и вечно будет начинаться. В центре. В Гдекогдании.
