Двадцать первого июня в лучах утреннего солнца, проникающего через разноцветные витражи бостонской епископальной церкви, три сияющие невесты торжественно шли к центральному входу Белого зала, одна из них была беременна.
Джейсон Халлоран стоял рядом с отцом и дедушкой возле алтаря и смотрел, как женщины трех поколений приближаются к ним. Он очень нервничал, как и год назад, когда стоял здесь один. Однако сегодня беспокойство Джейсона было иным — сдержит ли его жена свои обещания и не начнет ли рожать? Дана всегда была склонна выходить за рамки общепринятого.
Так же как и в день свадьбы, Дана перехватила его взгляд и подмигнула. Неожиданная шалость посреди торжественной церемонии заставила Джейсона улыбнуться. Его жена неисправимо легкомысленна, и он просто очарован ею.
Он посмотрел на деда и увидел, что обычно строгое лицо Брендона смягчилось, когда тот посмотрел на жену. Джейсон знал, что о таком дне его дед мечтал почти пятьдесят лет. Именно Брендон и его Элизабет предложили, чтобы три поколения Халлоранов поблагодарили Бога за свои браки.
Голос Брендона звучал твердо, но в уголках глаз сверкнули слезы, когда он взглянул на Элизабет Форсайт Ньютон, в ее обожающие глаза, как всегда обращенные к нему.
— Я, Брендон, беру в жены тебя, Элизабет, женщину, которую люблю и потерял, но с Божьего благословения обрел вновь. Обещаю беречь тебя все оставшиеся дни моей жизни.
Потом священник повернулся к родителям Джейсона. Кевин Халлоран, казалось, ошеломленно смотрел на хорошенькую изящную леди, которая являлась его женой уже почти тридцать лет. Они встретились детьми, преодолели немало трудностей, но любили друг друга все с той же страстью и преданностью. Конечно, в их жизни было всякое. Джейсон знал, что его родители прошли нелегкий путь, но они все превозмогли. Сегодня они хотели заявить миру и друг другу, что ни время, ни перемены не поколебали основу их брака.
Джейсон видел, как дрожала рука матери, пока отец не взял ее в свою.
— Я, Кевин, снова беру в жены тебя, Лейси, женщину, которая была рядом всегда, в самые тяжелые времена, и которая дарила любовь и понимание. Я благодарю Бога за твою неугасимую любовь и за радости семейной жизни. И обещаю почитать тебя всю оставшуюся жизнь.
Джейсон слышал сердечное признание и искренность в голосе отца и знал, что сам он испытывает такие же глубокие чувства к своей жене. Год жизни с Даной был для него полон веселья и выражения безмерной любви. Эта женщина еще в детстве научилась бесстрашно добиваться своего, а добившись — не упускать.
Каждый день она встречала с ликованием и решительно дарила мужу радость, которая не всегда укладывалась в рамки общеизвестных строгих правил.
Когда подошла их очередь, Дана вручила матери Джейсона букет ярких весенних полевых цветов, потом вложила свои руки в его. Ее глаза сверкали от слез, но несмотря на это в их сапфировой глубине светилась целеустремленность. Полные губы разошлись в улыбке, светящейся теплотой.
Голос Джейсона неожиданно дрогнул от переполнявших его чувств, и он медленно начал:
— Я, Джейсон, беру в жены тебя, Дана, еще раз.
Он ощутил, как она ободряюще стиснула его руки, и голос его зазвучал тверже:
— Я благодарю тебя за удивительный год. Ожидая рождения нашего первого ребенка, я молюсь, чтобы он или она были наделены таким же воображением, как у тебя, твоим щедрым сердцем, твоей преданностью и любовью к семье. И сегодня, когда мы все еще раз подтверждаем перед Богом и друзьями клятвы, данные прежде, я обещаю любить тебя, заботиться о тебе и детях до конца своих дней.
Когда он произнес слова клятвы, в которые ему столько хотелось вложить, Джейсон мысленно обратился к той невероятной зиме, когда Дана Роберте ворвалась в его скучную, размеренную жизнь и все в ней перевернула.
Скука. Тоска. Серость. Пересекая площадь, Джейсон Халлоран перебрал про себя все определения, которыми можно было охарактеризовать то чувство, которое вызывала у него эта так называемая шикарная жизнь. Он мог бы списать дурное настроение на тяжелое, затянутое облаками небо, обещавшее к вечеру снег. Но скука одолевала его уже несколько недель подряд. Он понимал, что одна из причин его состояния — предстоящий ланч с дедом. Брендон Халлоран потерял терпение и велел Джейсону явиться в полдень в субботу в «Вашингтон Таверн» на строгую лекцию, с помощью которой он надеялся вытащить его из хандры. Но Джейсон знал, что это не поможет.
Дойдя до угла, Джейсон принялся нетерпеливо ходить взад-вперед, ожидая, когда появится высокий, видный дед и станет пробираться сквозь субботнюю толпу. Порывы ветра трепали полы пальто, сшитого из прекрасной ткани кашемир с шерстью, — сделанной на «Халлоран Индастриз». Дрожа, он взглянул на часы и понял, что пришел слишком рано. Брендон Халлоран — человек строгих правил. Он не появится раньше, чем пробьет двенадцать, а сейчас только одиннадцать тридцать, и это еще одно доказательство скучной, праздной жизни Джейсона. Забрав свой новенький видеомагнитофон, заказанный неделю назад, он забежал еще в одно местечко, внесенное в сегодняшнее расписание и обещавшее хоть какое-то развлечение.
