«Зарежут меня когда-нибудь в этой арке», — уныло подумал Алексей Колодников и, оскользнувшись, свернул в неосвещённый переулок, в дальнем конце которого, отражаясь в остекленелом асфальте перекрёстка, вздувался и опадал желток светофора.
Прелесть ситуации, однако, заключалась в том, что куда ни сворачивай, а переулка и арки не миновать. Арка эта и впрямь пользовалась дурной славой. В феврале, например, там нашли замёрзшего насмерть алкаша, причём, судя по количеству сломанных рёбер и свежераздробленной переносице, его перед тем, как бросить, топтали долго и с чувством. А несколькими месяцами раньше в аккурат на том же самом месте застрелился офицер внутренних войск. То ли застрелился, то ли застрелили — опять-таки дело тёмное. Да о чём говорить, если буквально на днях досталось не кому-нибудь, а супруге самого Колодникова! А не возвращайся домой в первом часу ночи! У Иришки она была… Да хоть бы и у Иришки!.. Тоже странная история, если вдуматься: не ограбили, не изнасиловали — просто надавали пощёчин и подзатыльников. Несильно, но со звоном.
Вытрясти из жены что-либо членораздельное Колодникову не удалось. Нападающих она в темноте не разглядела. Упав на кровать, колотилась в истерике, била ногами и рыдала, что проломлен затылок. Алексей даже поверил ей на секунду. Однако, когда ему позволено было ощупать череп дражайшей супруги (Боже, какой вопль она при этом испустила!), выяснилось, что всё это, конечно, бред собачий. Затылок был цел и невредим. Зато на левой щеке красовались три параллельные царапины — словно маникюром полоснули. Вот это уже кое-что объясняло. Если жену отлупили именно дамы, а не господа (ну и времечко настало!), то понятно, что ни о каком изнасиловании речи идти не могло. Хотя с другой стороны: ограбить-то ведь — тоже не ограбили…
Потом в начале второго заявился огромный хмурый Димка. Услышав о нападении, заматерился, сунул руку под мышку, где у него располагалась наплечная кобура газового пистолета, и рванулся к дверям. Где бегал — неведомо, но вернулся сильно раздосадованный.
— Мужик, называется… — процедил он, не глядя на отца. — Жалко, меня дома не было… Я бы им точно глаз на пятку натянул!..
Известно, что правда уязвляет куда больнее клеветы. Будучи крупным мужчиной нормального телосложения, Алексей Колодников тем не менее бойцовскими качествами никогда особо не отличался и к дракам питал отвращение сызмальства. Если и участвовал в них по юности лет, то исключительно в качестве жертвы.
— Ты поговори! Поговори ещё так с отцом!.. — закричал он вне себя.
Шкафоподобный сынуля одарил родителя отвратительной мрачной ухмылкой.
— Типа, крутой, что ли?..
И вот теперь Колодников шёл тесным, слезливо-льдистым переулком в сторону арки, и жизнь ему была не дорога. «Под ногами скользь и хруст… — горестно бормотал он. — Ветер дунул, снег пошёл…»
Известные строки неисправимого нытика Ходасевича как нельзя лучше соответствовали и погоде, и настроению. Ветра со снегом, правда, не наблюдалось, зато скользи и хруста под ногами хватало с избытком. Март он и есть март…
Фонари, как водится, не горели, так что приходилось довольствоваться скудным светом из квартир второго и третьего этажей. В окнах первого стояла глухая плотная чернота. И ведь не только сегодня — каждую ночь так. Постоянно возвращаясь с новой своей работы в двенадцатом часу, Колодников давно уже заприметил, что дом отходит ко сну как бы пластами — снизу вверх: первый этаж, потом частично второй, третий… и так до шестого.
Ну вот и прибыл… Оглушительно хрустнув остекленевшей снежной слякотью, Колодников сместился к обочине — подальше от арки — и совершил затем два дурацких поступка подряд. Во-первых, достал ключи от квартиры, отчётливо ими звякнув. Во-вторых, затеплил электрический брелок, поднесённый ему советом директоров в недавний день рождения. Окружающую действительность хитрая безделица прояснила слабо — если и вынула что-либо из общего мрака, то одну только руку да встревоженное очкастое лицо самого Алексея. Таись в гулком туннельчике злоумышленники — работу бы им Колодников этими двумя поступками сильно облегчил.
К счастью, никаких зловещих фигур в сквозной каменной норе вроде бы не обнаружилось. Да оно и понятно! Разве что последний идиот станет поджидать одинокого прохожего в такую холодрыгу. Алексей хотел было уже облегчённо вздохнуть, но спохватился и решил похоронного своего настроения не портить…
«Ишь, заробел… — с омерзением подумал он. — Главное, было бы что терять!..»
С угрюмой усмешкой он сунул ключи с брелоком в карман куртки и ступил под полукруглый серый свод, где на него тут же обрушился первый удар…
Собственно, обрушился — громко сказано. Да и ударом-то это, в общем, назвать было трудно. Чья-то слабая — вроде бы даже детская — ладошка шлёпнула с маху по левому глазу, выбив из него сноп бенгальских искр, а затем сзади на беззащитную голову ослеплённого Алексея (тонкая вязаная шапочка — не защита) просыпался град хлёстких затрещин. Именно град, другого слова не подберёшь…
Одновременно Колодникова с силой двинули локтями в рёбра, и несколько раз пребольно отянули чем-то вдоль спины…
