Всё это было очень похоже на правду, и она почти ему поверила — может быть, потому, что очень хотела поверить.
А и как деревенской девушке не поверить такому роскошному господину, который вот уже битый час сидел за столиком и вроде бы не собирался уезжать, хоть и попутчики заждались?
— Поедем, красотка, — уговаривал он, — поедем со мной. Обещаю, тебе не придётся жалеть! Мы сейчас отправляемся через Лион в Париж, ко двору Его высочества герцога Анжуйского. А там, глядишь, и к королевскому двору; ты когда-нибудь бывала при дворе, красотка?
Мари заливалась краской, мотала головой. Придорожная харчевня, поле от дома до реки да четыре старые ветлы над водой — вот и весь её двор. Она стеснялась рукавов простого платья, при первой возможности прятала руки за спину. Но, подавая молодому господину блюда, инстинктивно, как подсказывала женская природа, наклонялась пониже — пусть полюбуется на её грудь через глубокий вырез.
Господин склонял голову набок, откидывал на плечо прядь вьющихся каштановых волос. И смотрел, конечно — она кожей чувствовала его взгляд.
Может быть, этот взгляд и смущал Мари больше всего. На самом донышке глаз таилась крохотная, едва угадываемая искорка — не то безумная жажда обладания, не то просто отблеск свечи.
— Мартэн! — Окликал его со двора высокий рыжеусый красавец. — Так мы едем или нет? Ночевать здесь всё равно негде, хорошо бы до темноты найти постоялый двор…
Господин махал ему рукой в кружевах и снова оборачивался к Мари, которая стояла, как привязанная, возле столика.
— Ну так что, красотка? Решайся скорее, не то мы с приятелем будем вынуждены выкрасть тебя — а герцог нам потом простит… — И смеялся так заразительно, что Мари робко улыбалась в ответ.
Но когда он поднялся из-за стола, поправил перевязь с тяжёлой шпагой и взял её за предплечье, она точно поняла — нет. Нет, даже если она будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Понял это и господин, хотя Мари не сказала ему ни слова.
— Ну что же, — помрачнев, сказал он. — Как знаешь. Будь по-твоему. Пока. Но только пока…
Слушая удаляющийся топот копыт, она прижимала руки к груди и точно знала, что господин ещё вернётся. Будет грустить, томиться… и обязательно вернётся.
Всё это было слишком похоже на правду, чтобы поверить. Хотя поверить очень хотелось. Когда он ввалился в бар, открыв дверь плечом с витиеватой татуировкой, Мэри даже зажмурилась на мгновенье.
Расставляя по столу тарелки, она старалась не слишком приближаться к его приятелям — слишком уж они выглядели безбашенными. Невольно получилось так, что она оказалась с Мартином лицом к лицу — к тому же наклонившись вперёд, чтобы дотянуться порцией яичницы с беконом до края стола.
Взглянув на её грудь, он довольно хмыкнул. Мэри покраснела (хотя ей казалось, что, живя в этих местах, девушки в принципе разучились краснеть) и ушла за стойку.
Полчаса спустя, когда его приятели вывалились толпой на улицу, она подошла к столику за расчётом.
— Ну что, бэби, — уперев локти в стол, он положил подбородок на сплетённые пальцы крепких кистей. — Поедешь со мной?
— До ближайших кустов? — Огрызнулась она, опять невольно краснея. — Девочки, которые тебе нужны, в двух милях южнее. Шестнадцать пятьдесят.
— Не вопрос. — Он бросил на стол двадцатку. — А я ведь не шучу.
Мэри и так знала, что не шутит.
— Оставим парней здесь, — он смотрел ей прямо в зрачки, и во взгляде была всё та же сумасшедшинка, — и рванём по шестьдесят шестой на восток, оттуда возьмём севернее, надо кое-кого в Нью-Йорке повидать… Я не шучу, это всё сёрьёзно. Ты ведь меня узнала, правда?
Перед заведением забубнил мотором харлей, за ним ещё один. Тягучий вечерний воздух Юга пульсировал в такт.
— Допустим, узнала. — Мэри пришлось повысить голос. — И что с того?
— Ма-а-артин! — Донёсся со двора через распахнутое окно чей-то бас. — Мартин, мы едем или нет?
— Вот видишь, — ухмыльнулся он, знакомым жестом отбрасывая за плечо прядь порядком поседевших волос. — Не терпится им… А мне, ты думаешь, каково?
— Не знаю и знать не хочу. — Мари, отсчитывая сдачу, наклонила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Хотя очень хотелось посмотреть в эти ненормальные глаза, утонуть в них, и спустя пару минут мчаться куда-то прочь, прижимаясь к его спине…
— Ну так что, бэби? — Он стоял рядом, крепко взяв её за предплечье.
— Нет, Мартин. — Она осторожно освободилась от его руки. — Ты ведь и сам знаешь, что нет.
— Ну ладно. — Сказал Мартин, немного помолчав. — Как знаешь. Хотя мне без тебя всё-таки хреново… На вот, возьми.
Он бросил на стол ещё десятку.
— Это за что?
Мартин не ответил, направляясь к выходу. Спустя секунду Мэри поняла, за что — выходя, он саданул дверью так, что ни в чём не повинная деревяшка брызнула щепой. Мэри удовлетворённо улыбнулась: злится оттого, что тоскует. Всё правильно, так и должно быть.
Яростно рыкнул двигатель его чоппера, присоединившись к хору других моторов, и спустя пару минут звук, затихая, пропал за ближним поворотом.
Всё это было чистой правдой — и ему было плевать, верит кто-нибудь или нет. Поглаживая правой ладонью седой ёжик, искалеченной левой он время от времени подносил ко рту чашку с горячим чаем.
