Через долину Лорха в Вюртембергском княжестве протекает небольшая речка Миспербеккен. На ее берегу стояла в давние времена водяная мельница. Крестьяне из окрестных мест приезжали сюда молоть зерно. Мельник был молодой, расторопный парень, мастер своего дела.
Ему помогала умная и работящая жена. Она вела все расходы, принимала плату за работу. Справлялась она с этими обязанностями как нельзя лучше, хотя ей приходилось также вести все хозяйство.
Уставать она уставала, однако никогда не жаловалась, весела и довольна была с утра до вечера, и так всю неделю. На мельнице не умолкали смех и песни, и соседи говорили:
— Счастливые люди живут на мельнице, всем-то они довольны и всегда веселы.
В один прекрасный день, когда жена мельника была одна в доме, к ней пришла из города старая-престарая старуха. На вид эта старуха была страшновата: нос огромный, уши как крылья летучей мыши.
Когда старуха вошла в мельничную камору, маленький сынишка мельника жалобно заплакал.
— Будь умницей, сынок, перестань плакать! — сказала мать. — А вы, бабушка, проходите, добро пожаловать! Вижу я, вы пришли из города. Что заставило вас идти к нам, в такую даль?
Старуха добродушно улыбнулась и ответила:
Слыхала я, что на мельничной усадьбе живут люди всем довольные и счастливые. Мне уже перевалило за сто, а я до сей поры не встречала человека, который всем доволен. И ты, верно, поймешь, что мне захотелось прийти сюда, взглянуть на вас, покуда я еще жива.
— Тогда глядите хорошенько, коли, кроме нас, нет людей, довольных своей судьбой. А сейчас я угощу вас на славу, чтобы и вы, бабушка, были довольны.
И жена мельника мигом поставила на стол еду и питье, не переставая весело шутить.
Старуха хотела было затеять с ней беседу, но мельничихе было недосуг, она все суетилась, справляла разные дела по хозяйству. Под конец она, решив, что надобно все же поговорить со старушкой, поставила на стол квашню и принялась месить тесто.
— Ты, я вижу, трудолюбива, дочка. А не устаешь от работы?
— Устаю к вечеру, крепко сплю ночью, просыпаюсь веселая поутру, бабуся.
— Твоя правда. А не хотелось бы тебе часок-другой и днем отдохнуть?
— Может, и хотелось бы, да к чему зариться на то, чего не получишь.
— Не скажи, доченька. Храбрый да разбитной иной раз за день получит столько, что прилежному да скромному не заработать и за год. Слыхала ли ты про сокровище горы Каммарберг?
— Слыхала. Сказывают, что в этой горе есть пещера, а в ней зарыт сундук. Запрятан он до того глубоко, что видна только ржавая железная крышка. Не один дурень поломал себе пальцы, стараясь открыть крышку, не один умник пытался найти ключ к этому сундуку. Но доселе никому это не удалось. Думается мне, доведись кому открыть эту рухлядь, ничего, кроме старого хлама, он на дне сундука не найдет.
— Не скажи, доченька. Еще в молодости слыхала я, что один знатный господин выиграл целое состояние и спрятал деньги в этом самом сундуке. Он боялся, что ему, как случается со многими игроками, захочется снова играть и он потеряет все, что выиграл.
— А откуда вам все это так хорошо известно? — спросила мельничиха и перестала месить тесто, чтобы получше расслышать ответ старухи.
— Мне известно и более того, — улыбнулась старуха, — я знаю, где найти ключ. А за то, что ты такая славная и добрая, я могу тебе о том поведать. Если ты за три фута от входа в пещеру выкопаешь яму глубиной в три фута, то там найдешь ключ.
Мельничиха ударила себя по коленям.
— Да что ты, бабушка! Вот диво-то!
— А вздумаешь ты пойти туда и взять две-три пригоршни монет, которые все равно лежат без пользы, помни два условия: пока будешь в пещере, не думай о том, кто тебе дорог, и ничего не бойся.
— А чего там нужно бояться?
— Вовсе нечего, — засмеялась старуха. — Ну, прощай, доченька. Будь счастлива и не думай о том, что тебе наплела старая бабка.
— Однако скажите мне, бабуся, отчего бы вам самим не взять оттуда пригоршню монет?
— Да я, доченька, ищу не деньги, а людей, довольных своей судьбой. Ну, будь здорова! Да меси тесто-то, меси!
И старуха, лукаво посмеиваясь, ушла.
Да жена мельника вовсе не переставала месить тесто! Раздосадованная, она месила с такой силой, что мука стояла облаком над столом. Поставив хлеб в печь, она сказала про себя: «Попытаться-то всяко можно».
Нетрудно догадаться, о чем она при этом думала.
Когда мельник пришел домой, она рассказала ему про гостью. Он поднял жену на смех, а та все твердила:
— Попытаться-то всяко можно. Ну хотя бы для того, чтобы узнать, правду ли говорила старуха.
— Может, и правду, — отвечал муж. — Только недобрая, видно, была эта старуха. И тебе надобно как можно скорее выбросить из головы ее россказни. Нас наша работа кормит, и не худо. Ведь мы довольны, не правда ли?
— Ясное дело, довольны, да только…
Мельник огорченно покачал головой. Впервые жена, отвечая на его вопрос, сказала: «…да только…»
Увидев, что муж опечалился, она решила больше не огорчать его. Но мысль о сокровище в Каммарбергской пещере не выходила у нее из головы. Неужто в самом деле в этом сундуке так много золота? Правду ли сказывала старуха про ключ? И прибавляла про себя: «Попробовать-то всяко можно!»
