Анастасия Павлик
Зерно А
1
Наша жизнь как лотерея – не знаешь, когда сорвешь Джек-Пот. В день, когда тебе суждено встретиться с Белым Боссом, у тебя нет и тени предчувствия, что это должно произойти. А потом, когда до Нового года остается всего ничего, и город как никогда красив, укутанный в снежную искрящуюся мантию, это случается: ты срываешь главный куш в игре между жизнью и смертью.
Вот так вот. Даже тени предчувствия, черт возьми, нет.
Я наблюдала, как представительного вида коматозник размешивает кофе. Размешивает нервно, быстро, кладет ложку на салфетку, берет чашку и делает маленький глоток. Неужели мне всю жизнь придется иметь дело с подобными типами? Вопрос из разряда тех, на которые не хочется знать ответа.
Александр Кудрявцев сидел напротив за круглым столиком. Я использовала паузу в разговоре, чтобы как следует рассмотреть его. Не каждый день выпадает возможность общаться с такими, как он. Слава Богу, что не каждый.
Кудрявцев был напряжен, озлоблен, но хорошо владел собой. Осторожность в даваемых ему оценках я считала необходимостью. Его губы кривила усмешка. Я могла бы сказать, что это его фишка, если бы его лицо не было отмечено шрамами от кислоты. Улыбка въелась в его губы в буквальном смысле слова.
Одет Кудрявцев был по той моде, которую диктуют большие деньги, ответственность и, пожалуй, такая штука, как смерть. На нем был строгий синий костюм в полоску с темным галстуком в тон, поверх – черное пальто с меховым воротником, черные туфли завершали образ владельца похоронного бюро. Собственно, каковым он и являлся. По-моему, он сознательно хотел казаться этаким интеллигентным посланником смерти. Темные волосы подстрижены коротко, но стильно. Вне всякого сомнения, он представлял собой отличный пример местного колорита. Один из лучших примеров. Пожимая мне руку, перчатку он не снял.
Этот коматозник, к тому же большой энтузиаст своего дела имел ко мне справедливые, как он считал, претензии. Разумеется, я просто могла сказать ему что-то вроде: «Ты, парень, мне не указ», но это бы тянуло на конфликт. Коматозники умеют извратить сказанное вами в плоскости нарушения прав несчастного меньшинства. Мало того, что из вас сделают циничного идиота, так еще на деньги полинять можно. Ни первого, ни второго я не могла допустить. А для таких кусков соли, как Александр, это что-то вроде спорта. Закон всегда на стороне легальных коматозников.
Существует множество причин, почему люди обожают разграничение «жизнь-смерть». Вот моя любимая причина: умирание и смерть неизбежны. Смерть – это не болезнь и не убожество, а логика природы, механизм смены поколений. Однако мысль о том, что этот механизм однажды сожрет вас, невыносима, не так ли?
И вдруг «Смерть отменяется!» - лозунг лаборатории, выпустившей так называемое зерно – смесь технологии и медицины. Заманчивый лозунг и, что более важно, соответствующий предлагаемой лабораторией действительности.
Коматозники – продукты зерна. Я могу сравнить коматозничество с консервацией. Коматозник как помидор, который залили кипятком и закатали в банку. Этот помидор может чертову прорву времени хранится в банке, и ничего с ним не случится (разумеется, если его не съедят). Так и коматозники: они не болеют, не стареют, не умирают (естественным образом, по крайней мере).
Создатели первого зерна – или надзерна, как сейчас говорят, - поняли, что напоролись на золотую жилу. Они быстренько организовали предприятие по продаже горячего, только из печи лакомства. Предприятие вскоре твердо встало на ноги, переехало, и было переименовано в Церковь механизированных.
С тех пор, как были проглочены первые зерна и взошел Первый Урожай коматозников, многие стали задумываться о душе. Именно тем, что спиритизм утверждает идею бессмертия души, он стремительно завоевал позиции, нажив как почитателей, так и врагов. Вопросы, касающиеся спиритической практики, отныне обговариваются не на задворках, а масштабно. Ведутся дискуссии, интеллигенция, священнослужители, бизнесмены въезжают друг другу по физиономиям в прямых эфирах. Душа и ее наличие вдруг стало волновать людей больше, чем повышение цен, поверьте мне на слово.
Но есть ли душа у коматозников? Есть ли душа у тех, кто умер, но продолжает каждый день просыпаться, чистить зубы и ходить на работу? Коматозники в одну глотку утверждали, что да. И, поскольку Первый Урожай состоял в основном из влиятельных мира сего, им поверили.
Коматозники – крутые парни. Они под крылышком закона, защищены лучше, чем мы, простые смертные. Если вы денежный мешок, не без искорки авантюризма и нездоровой любви ко всему коматозному, ничто не мешает вам купить легальное зерно и легально законсервировать себя. «Легально» - ключевое слово. Деньги – ключевой фактор.
Конечно, такое положение вещей устраивало не всех, а потому резко увеличилось число стихийных рынков, торгующих нелегальными зернами. Правительство пытается замедлить темпы роста «мертвого» населения, уничтожить стихийные рынки. У всех, кто приобрел зерно не в Церкви механизированных, возникают серьезные проблемы в лице таких, как мой брат.
