Раньше все туда, а я оттуда.
А теперь все оттуда, а я туда.
Даже слова друг в друга, почти любовная плоть. Сам апостол Андрий по Дону в скифские земли проплывал – остались в пещерах Дивногорских на стенах кораблики и пальмовая ветвь, как в римских катакомбах. Да ведь все видимое странствующий тут Сковорода считал только тенью мира невидимого. И хоть мир двойственен, но в то же время един: вижу начало – один центр и один умный циркуль во множестве их. И ты без сомнения знаешь, что так называемое нами око, ухо, руки и ноги и все наше внешнее тело собою ничего не действует ни в чем, но все порабощено мыслями нашими. Мысль-владычица находится в непрерывном волнении день и ночь. Она рассуждает, советует, определение дает, понуждает. А крайняя наша плоть, как обузданный скот или хвост, поневоле вслед.
Так вот видишь, что мысль есть главная наша точка и средняя. А посему она часто и сердцем называется. Итак, не внешняя плоть, а мысль – то главный наш человек.
В ней-то мы и состоим.
Какой мыслию можно остановити войну? Ведь сроден человек божественному замыслу о себе. Жизнь человеческая единственная и неповторимая, поэтому мера только счастье. Но смертному быть во временном мире счастливым невозможно. Увидел в счастии превращение, в друзьях измену, в надеждах обман, в утехах пустоту, в ближних остуду.
И чтоб понять, Моисей слепил книгу. Случайное теперь схвачено стяженностью, случай стал действием и судьбой. И над каждым висит полная перемена участи. Ведь обитаемый мир касается тварей. Мы в нем, а он в нас обитает. Моисейский же символический тайнообразный мир есть. Он ни в чем не трогает обитательного мира, а только следами собранных от него тварей путеводительствует, взирая на вечную твердь. И еще пятнадцать столетий назад византийский автор Прокопий Кесарийский поразившую его особенность отметил, сообщая об обычаях славян: «Судьбы они не знают» – не знают непреложного рока. Принимают лишь судьбу-фортуну, которую можно уговорить и с которой можно договориться. Не признают непреложную судьбу-фатум – сейчас бегут, чтоб своих спасти и спастись. Изо всех книг выстрочники-человеки сейчас по земной тверди кто бе́гом, кто скоком, кто ревом машинным через российскую границу. Кто возле ростовского Миллерово документы собрал, скорей порскнуть со своего надела, если начнут стрелять из-за украинского кордона.
В Кантемировской слободе беженец смотрит на пустую дорогу: куда править?
Потерянные почти в немоте.
А в сторону, где Северский Донец, проеду? Мост вчера взорвали, по полям в объезд, перед этим через Толучай, через Потудань, через верховья Дона. Вспухнет вода в Толучае совсем не от талых снегов. Даже когда перестает греметь, в ожидании слышно – на слух-свет выходит в любое время то монстром военным, то бесом природным.
И не дается. И страшно много этим летом змей в прибрежных камышах и осоке Северского Донца.
А уж десять лет назад выправил Андрей Литвин сборник анекдотов для начального чтения по методу Ильи Франка – на желто-голубой обложке стоит жинка со стаканчиком, кофта в квиточках. Рядом в вышиванке длинноусый – правая рука за ворот, большой палец вверх – довольный Homo Erektus. Так гомонят ладно, чтоб захотелось каждому читателю-москалю выучиться украинской мове без стресса. Без механического поиска каждого слова в словаре. Без бесплодного гадания: «Что же все-таки значит фраза, все слова которой вы уж нашли?».
Начинающие изучать иностранный язык могут при этом читать сперва адаптированный текст, а освоив его – оригинальное приручить. А тем, кто уж способен улавливать смысл текста на языке оригинала, лучше поступить наоборот: читать текст без подсказок (второй вариант), а по мере необходимости заглядывать в подсказки (первый вариант).
Что ж, доминус Франк Илья, поступим. Не с руки же каждого тащить на детектор брехни.
И со страниц каждый анекдот явно и тайно вытребенькует. Да не как честная горилка у полковника Тараса Бульбы, а как черная вода, что потянул колдун гоголевский прямо из фляжки. И после первого же глотка перво-наперво вырiшили два хлопцi пойти москалiв пострiляты.
Взяли шмайсери, идуть Львовом.
Аж бачать – стоiт хлоп. Мужик себе стоит.
Ниби чекае на когось – вроде ждет кого-то. Один до другого каже: «Пiди спитай, щось у нього… мабуть, вин москаль».
Пiдходить до хлопа, питае – подходит к мужику, спрашивает.
– Чи ви когось чекаете? (Вы кого-то ждете?).
– Чекаю, чекаю!
– Нiби украинiец, нашою говорить. (Вроде украинец, на нашем говорит).
Перший повертаеться – первый ко второму вернулся. Другой до нього:
– Так пiди спитай по-iхньому! (Пойди спроси на их языке!).
Хлопец знову пiдходить до чоловика, питаеться – снова спрашивает:
– Скажите, ви каво-небудь ждьоте?
Чоловiк нагло достае з-поза спини шмайсер.
– Та я вже й дочекався!
