В зимнюю ночь, в морозную жуть
Звезда начинает свой путь.
Железнодорожная станция была пуста. Под навесом платформы в немом полумраке двигалась одна только минутная стрелка, лениво подбиравшаяся к восьмичасовой отметке.
Усталая Серен смотрела на неё как зачарованная. Почему она движется так медленно? Прошло всего лишь полчаса, а кажется, что целая вечность.
Девочка ещё никогда в жизни так не мёрзла, хотя была в плотном пальто, поверх повязанном шалью и шарфом, и шерстяной шляпе. Руки в толстых перчатках она засунула в карманы, но пальцев всё равно не чувствовала. Ноги тоже онемели. Боясь примёрзнуть к месту, Серен вскочила и начала ходить взад-вперёд по пустой платформе, и топот её грубых ботинок звенел в неприветливой ночи.
Четырнадцать шагов до стены.
Четырнадцать шагов назад.
До стены.
Назад.
Повсюду – на скамьях, на крыше, на вывесках – лежал тонкий слой инея, переливавшийся в свете фонарей, как бриллиантовая крошка. Ночь пугала девочку неправдоподобной тишиной. Серен выдохнула облачко пара и быстро обернулась к открывшейся двери конторы начальника станции. Оттуда вышел крупный человек в форме и уставился на неё.
– Вы пришли сюда одна, мисс?
Вопрос был глупый, и Серен рассердилась. На языке у неё крутилось много дерзких ответов, но она взяла себя в руки и просто сказала:
– Да.
– Ждёте поезд на восемь сорок?
– А есть какой-то другой?
– Нет. В такое позднее время поезда ходят редко.
Начальник станции был необычайно краснолицым и носил такую помятую фуражку, словно на неё много раз садились. Он в замешательстве посмотрел на девочку и наконец проговорил:
– Мороз сегодня нешуточный. Вы могли бы посидеть в зале ожидания, но он для пассажиров первого класса. Вы к ним относитесь?
Серен прекрасно знала, что не относится, – никто никогда не тратил на неё такие деньги, – однако достала билет и взглянула на него. На куске картона большими буквами было напечатано: «ТРЕТИЙ». Девочка сунула его назад в карман, пока начальник станции не успел прочитать номер класса, набралась решимости и кивнула:
– Да, именно. Первый класс. Проводите меня, пожалуйста, в зал ожидания.
Поначалу ей показалось, что мужчина не поверил ей, однако, помедлив, он улыбнулся, взял чемодан Серен и двинулся по платформе. В его руках чемодан выглядел крошечным, хотя девочка с трудом дотащила свою поклажу до станции. Она поспешила за провожатым к дверям с заиндевевшим стеклом, на котором было написано: «Зал ожидания первого класса». Мужчина открыл дверь и сказал:
– Сюда. Здесь будет удобнее. Тут тепло и уютно.
Серен вошла в натопленное помещение и чуть не вскрикнула от восторга и облегчения.
В маленькой комнате по стенам стояли скамьи, а посередине находился большой стол с масляной лампой, и, главное, в очаге горел огонь – под слоем пепла тлела кучка алых угольков.
Девочка подошла прямо к очагу и склонилась над ним.
– Да вы совсем продрогли. – Начальник станции отступил назад и с любопытством оглядел Серен. – Я вас раньше здесь не видел. Приехали издалека?
– Раньше я жила в Индии.
– Батюшки-светы! Там, верно, потеплее.
Серен невольно улыбнулась:
– Немного.
– Я бы там тоже не выдержал: жара да москиты. Ну, располагайтесь. Никто вас не побеспокоит. Вы услышите, когда прибудет поезд.
И он вышел, впустив внутрь морозный воздух. Серен сняла перчатки. Пальцы посинели и онемели. Девочка подтянула тяжёлую скамью ближе к очагу и села, подогнув под себя ноги и кутаясь в пальто и шаль.
Так гораздо лучше! От тепла нос, уши и пальцы стали оттаивать; было больно, зато Серен стала согреваться. Она зевнула; хорошо бы поспать, но, заснув, можно пропустить поезд.
Огонь потрескивал, и девочка наблюдала за ним. Серен не солгала начальнику станции: она действительно жила в Индии, но это было в раннем детстве, и потому она почти ничего не помнила об этой стране, кроме смутного ощущения жары и ослепительно-синего неба.
И ещё смутно припоминала, как кто-то наклоняется и целует её.
Серен отогнала мечтания. Её родители умерли в Индии, и её привезли на корабле домой, где она двенадцать лет прожила в сиротском приюте Святой Девы Марии. Даже теперь ей ещё не верилось, что она вырвалась из этого ужасного места. Двоюродная бабушка Грейс разыскала её и забрала оттуда, но через полгода тётя Грейс тоже скончалась. Старушка была прикована к постели, жила одиноко в роскошной квартире на последнем этаже унылого старого здания вблизи Лондона, и Серен почти её не видела. Девочка в основном проводила время на кухне с горничной Мартой и белым котом Сэмюэлом. Она уже скучала по ним. Хоть бы в Плас-и-Фране была кошка!
В кармане у Серен хрустело письмо. Она достала его и поднесла к лампе, чтобы снова прочитать:
Дорогая Серен!
Вот Ваш билет на поезд. Как я сообщил Вам на похоронах Вашей двоюродной бабушки, старый друг Вашего отца капитан Артур Джонс предложил забрать Вас к себе. Капитан – Ваш крёстный отец, и очень странно, что Вы с ним никогда не встречались. У него есть жена, леди Мэр, и сын по имени Томос, и они живут в Уэльсе, в замечательном старом поместье Плас-и-Фран. Поезд довезёт Вас до ближайшей станции, Трефил, где, думаю, Вас встретят.
