(Франсиско Гойя, 1791)
Когда Тим позвонил, я примеряла подвенечное платье. То есть я как раз вертелась перед зеркалом, расправляла складочки тончайшего белого шифона и любовалась их красотой. Это платье отняло у меня столько сил и времени! Я еще никогда так долго и кропотливо не сидела за шитьем. Но это было мое платье. Я надену его на свою собственную свадьбу, когда через две недели буду выходить замуж за Тима. Я еще раз расправила юбку и потрогала маленькие белые жемчужинки, сплошь нашитые на корсаж. Их было ровно четыреста двадцать штук. Никогда в жизни я больше не буду пришивать жемчуг ни к одному платью!
И тут раздался телефонный звонок.
– Изабель, это тебя! Это твой жених!
Алисон позвала меня к телефону и при слове «жених» презрительно захихикала. Она всегда так делала. В свои двадцать один год Алисон считала, что, собравшись выходить замуж, я просто выжила из ума. Браки она не одобряла категорически! Мужья только приносят сложности, ограничивают свободу и закабаляют на всю оставшуюся жизнь! Она считала, что я еще слишком молода, чтобы приковывать себя навеки к одному человеку брачными узами.
Но она была не права. Для замужества мой возраст был самым подходящим – двадцать семь лет. Вполне солидно, чтобы успеть в жизни повеселиться и наделать немного глупостей. И точно понять, что же мне все-таки надо. Я вполне созрела, чтобы превратиться из Изабель Каваны в Изабель Мэлон.
Я еще раз окинула взглядом свое двадцатисемилетнее отражение в зеркале.
Карие глаза, несколько припухшие от слишком долгого сидения за швейной машинкой. Осунувшееся лицо – ему срочно необходим отдых. Медовый месяц на Родосе – как раз то, что нужно! Мягкие каштановые волосы средней длины, которые к свадебному торжеству я собиралась подобрать наверх.
Жаль, что ростом я не слишком вышла, потому что платье на высокой и тонкой фигуре смотрелось бы абсолютно потрясающе. Но мой рост, к сожалению, остановился на отметке в сто пятьдесят сантиметров с маленьким хвостиком, и в нашей семье я оказалась самой коротенькой. Одно утешение, что хоть не толстой. Конечно, нынешнюю мою худобу можно было объяснить, кроме всего прочего, тем, что последние две недели я почти ничего не ела. Просто времени на еду не оставалось.
Алисон (которая во всех смыслах была моей полной противоположностью – высокая, ширококостная, со всклокоченной гривой рыжеватых волос) запрыгала по ступеням и с размаху распахнула дверь спальни:
– Ты что, оглохла? Это же Тим! – закричала она. И тут же замерла на пороге, как вкопанная.
– О Изабель! – У нее даже выражение лица прояснилось. – Это же потрясающе!
В ответ я благодарно улыбнулась.
– Спасибо!
– Нет, правда! – не унималась Алисон. – Это же сногсшибательно! Ты выглядишь в нем просто шикарно!
– А буду выглядеть еще шикарнее, когда уложу волосы и надену все соответствующие побрякушки.
– Ты настоящая Золушка, которая собралась ехать на бал! – выдохнула Алисон, дотрагиваясь до тончайшей материи. – Я просто представить себе не могла, что это так красиво!
– Ой, ради бога! – Мне стало смешно. – Спустись на землю, Али. Ты же на самом деле считаешь, что замужество – это глупость.
Она пожала плечами.
– Просто я считаю, что женщина, цепями прикованная к мужчине, уже не может жить как ей хочется, – сказала она. – Когда девушка выходит замуж, она ставит желания своего мужа выше своих. Тут и кухня, и все прочее. Поэтому нам и не стоит торопиться с замужеством.
– А что, если однажды ты по-настоящему влюбишься? – спросила я, снимая платье и аккуратно развешивая его на плечиках. – Что тогда?
Она покачала головой.
– Любовь – это обман, иллюзия, – сказала она. – Люди только воображают, что они влюблены.
– Подожди, вот влюбишься сама – тогда и выноси такие категоричные суждения, – остерегла ее я. – Я тебе припомню этот разговор, когда ты начнешь сохнуть по какому-нибудь парню, а он не будет обращать на тебя никакого внимания!
Я накинула халат и поспешила вниз, к телефону, оставив ее любоваться готовым платьем.
– Алло! – сказала я в трубку.
– Чем ты там занимаешься? – раздраженно спросил Тим. – Я тебя тут целую вечность дожидаюсь!
– Обсуждаю с Алисон проблемы любви, – ответила я. – Она не верит в ее существование.
На том конце провода Тим раскашлялся.
– Надеюсь, ты не простудился, – заботливо поинтересовалась я. – Ужасно, если к алтарю ты подойдешь охрипшим и не сможешь как следует произнести «да».
– Мне надо с тобой увидеться, – вместо ответа сказал он.
– Но мы же и так собирались увидеться завтра, – возразила я. – А сегодня мне хотелось бы закончить свое платье.
– Мне надо увидеться с тобой сегодня! – настойчиво повторил Тим. – Мне действительно надо, Изабель.
Я вздохнула.
– Не то чтобы я не хотела тебя увидеть, Тим. Просто у меня еще очень много дел.
– Ну пожалуйста, Изабель!
– Но ведь осталось всего две недели и к тому же…
– Изабель, пожалуйста!
– Ну хорошо! – Я поерошила волосы. – Фатой можно заняться как-нибудь в другой раз.
– Жду тебя у «Келли», – быстро сказал он.
– Тим!
«Келли» – это в Доннибруке, совсем рядом с тем местом, где живет Тим. А я, между прочим, живу в Су-тоне, двадцать минут езды до Тима, да еще через Старый мост.
