Двадцать девятого августа 1840 года четыре человека, две женщины и два аббата, сидели в комнате на первом этаже дома, расположенного на одной из самых уединенных и наименее посещаемых в Пюи улиц. Такие улицы еще встречаются в провинции — широкие, опрятные, пустынные, как монастырь. Дома здесь — с тремя ступенями у подъездов, с узкими дверьми, с двойными занавесками на окнах — полны тайны и безмолвия; кажется, что они дышат уютом и свидетельствуют о пребывании или посещении их духовными лицами.
Эти четверо были графиня ла Рош-Негли де Шамбла, Теодора де Марселанж, ее дочь, аббаты Карталь и Друэ, священники из Пюи. Они играли в вист при свете накрытой матовым стеклом лампы, что позволяло им лишь неясно различать углы просторной гостиной, убранной старинной мебелью, тяжелыми портьерами, двойными занавесями и толстыми коврами, гасившими шум и громкие возгласы. Всецело поглощенные игрой, эти четыре особы, внимательные и бесстрастные, говорили редко, в немногих словах и почти шепотом, так что, если бы их увидел какой-нибудь сторонний наблюдатель, он бы, наверно, сказал себе: «Если и есть в Пюи четверо совершенно счастливых людей, без страстей, без забот и в ладах со своей совестью, то это наверняка они!» Как всегда, внешнее благообразие жестоко обмануло бы того, кто высказал бы это суждение, поскольку здесь находились по крайней мере двое, каждый из которых испытывал сильное душевное волнение и угрызения совести.
Графиня ла Рош-Негли — она предпочитала называться этим именем, а не Шамбла — была женщина высокого роста с чрезвычайно изящным лицом. Выглядела она очень моложаво, хотя ей было около шестидесяти лет; ее благородная и величественная осанка, живые глаза, самоуверенный взгляд, тонкие сжатые губы придавали ей вид властный, надменный и весьма неприятный. Госпожа Марселанж, ее дочь, очень походила на нее, хотя ее стан не отличался стройностью, а черты лица, скорее суровые, чем благородные, носили следы перенесенной оспы.
Несколько лет тому назад графиня де Шамбла, тогда женщина светская, постоянно вращавшаяся в лионском обществе и слишком поглощенная удовольствиями и своими собственными успехами, чтобы должным образом заботиться о своей дочери, скорее по недосмотру позволила ей выйти замуж за Марселанжа, нежели сознательно дала свое согласие на этот брак. Впоследствии смерть графа де Шамбла и финансовые проблемы, возникшие вследствие этого обстоятельства между графиней и ее зятем, заставили ее переселиться в поместье Шамбла. Вот тогда-то и обнаружился характер тещи-губительницы, как ее назвал один родственник господина Марселанжа.
Чтобы составить себе точное представление об этой странной личности, коей являлся господин Марселанж, надо вернуться в эпоху Людовика XIV и вспомнить мелких помещиков из далекого провинциального захолустья, постоянно и безжалостно высмеиваемых на театральных подмостках, в романах и в карикатурах, этих ничтожных дворянчиков, более гордых и спесивых, чем Роганы и Монморанси. После этого становится понятно, какое отвращение внушило графине поместье Шамбла, превращенное в обширную ферму, где каждый вечер рядом с хозяевами садились за стол грубые крестьяне, нечесаные и грязно одетые; понятно, какое презрение испытала она к Марселанжу, когда увидала, что он представляет собой воплощение настоящего захолустного помещика, разговор и обращение которого напоминало тех, среди которых он проводит жизнь, занимаясь только продажей и покупкой скота, и даже унижается до того, что говорит о рынках, сенокосе и навозе.
Глубокая антипатия, которая неизбежно должна была возникнуть вследствие антагонизма этих двух натур, не замедлила обнаружиться, и подобная антипатия в такой женщине, как графиня ла Рош-Негли, в скором времени приняла форму сильнейшей ненависти. Эта скрытная, но свирепая неприязнь имела целью со стороны графини не только унизить зятя в глазах слуг, но и вселить в сердце дочери те же ненависть и презрение, какие она сама испытывала к ее мужу. Она без труда в этом преуспела. В госпоже Марселанж, хотя и обладавшей надменным характером, но привыкшей всегда склоняться под железною рукою графини де Шамбла, которая полностью довлела над ней благодаря своей материнской власти и острому уму, равнодушие очень скоро переросло в антипатию. Несмотря на то что она была матерью двух маленьких детей, она согласилась переселиться из Шамбла в Пюи к графине, которая поспешила вновь занять подобающее место в светском обществе, подальше от мужлана-зятя и его неотесанных крестьян. Но тем не менее она беспрестанно вынашивала планы мести.
Среди крестьян, которые внушали ей такое отвращение, она приметила одного человека и угадала скрывавшиеся под его угрюмостью и нелюдимостью ум, энергию и гордость. Графине удалось узнать, что при жизни графа де Шамбла он из простого свинопаса сумел выбиться в управляющие, однако, невзирая на это, Марселанж, сделав из поместья Шамбла ферму, заставил его вернуться к своему прежнему занятию. Из-за этого в душе мстительного крестьянина возникли тайная, глубокая и жгучая ненависть к Марселанжу и вместе с тем неограниченная преданность семейству Шамбла. Эти два чувства графиня усиленно раздувала знаками уважения и внимания, а также другими способами, о которых мы еще расскажем, и увезла этого человека с собой в Пюи.
