Актер и музыкант Петр Николаевич Мамонов — личность неоднозначная, но — безусловно яркая. Его высказывания о жизни вообще и христианской жизни в частности ловят на лету, раздирая на цитаты. Его яростно критикуют одни, откровенно восхищаются им другие, кто-то просто не воспринимает его ни всерьез, ни как шута горохового. О нем спорят: Мамонов — настоящий христианин или просто играет роль в свойственной ему манере эпатажа?.. На все подобные вопросы дает мамоновская маленькая книжечка с детским названием и детским оформлением — «Закорючки». Это и не дневниковые записи Петра Николаевича, и не полноценные стихи в прозе, и не выдержки из записной книжки — это действительно закорючки, которые написаны, нарисованы рукой не вполне еще послушной, не умеющей чертить привычные линии, но воспроизводящей внутренний мир человека, воспринимающего мир по-детски, а значит — по-христиански.
Петр Мамонов
«Ограбление по-итальянски». Кино, где все так слаженно и великолепно действует. Веселое, простое, ритмичное – всюду «хай-тек».
А Бог? Апостол Филипп переместился в одну секунду на тысячи верст. Духом Святым Мария Египетская ходила по водам. Сам Господь оживил четырехдневного покойника. И это все правда. В Вечности мы все обретем новую плоть.
Я сейчас не говорю про любовь, радость духовную и о прочих запредельных вещах. Ты хочешь «Феррари»? Стяжи Духа Святаго и увидишь, что уже не хочешь «Феррари». Потому что за одно мгновение жизни в духе, по слову Серафима Саровского, любой человек согласился бы, чтоб его тысячу лет грызли черви. Я больше верю святому Серафиму, чем механизаторам из Италии. Впрочем, всем мое почтение.
Есть такое выражение. Что же оно значит? Для меня – это мир Бога. Все, что отражает величие и красоту Его. Иногда это моя душа, иногда автомобиль, иногда деревья или трава. Или когда в сентябре, ясным утром, солнце и луна видны вместе по обе стороны неба. Тогда можно сказать, что Бог всюду? Кроме тех мест, откуда мы его прогнали. Так страшно становится, когда, например, уродливый дом или матом ругаются.
Как-то раз пришло само, а может, кто объяснил, не помню, что Господь не просто создал мир и ушел, а «держит» его в Своих ладонях. Поэтому вот этот ужасный угол и нелепый балкончик отзываются эхом по всей Вселенной, даже шире. И каждый наш плохой поступок – тоже так. Меня такое объяснение сразу захватывает. Я весь соглашаюсь. А какое слово – Вселенная. Это же от слова «вселиться».
Есть еще дальше. Даже красота нашей удивительной Земли может мешать. Жил-был один старичок на горе Афон. Сидел в пещерке, просил Бога обо всех людях и о себе тоже. И Господь ему давал много кой-чего. Из окна пещерки был замечательный вид на море, острова, на голубое небо, а он дощечкой загораживал. Его спрашивали: «Старче, зачем же ты загораживаешь? Это же Божий мир, Божий свет». А он отвечал: «Если б вы знали, какой свет у меня внутри».
Конечно, высота для нас недостижимая. Но, как говорил святитель Григорий Богослов в 325 году, «Лучше летать ниже высоко парящего орла, чем выше мотыльков, стелющихся по земле».
«...Яко огня мене бежит всяк злодей, всяка страсть».
Благодарственная молитва по причащении
Причастился, приехал и, по немощи, стала раздражать жена, все делает не так, как я хочу. Немного потерпел, почитал Псалтирь, глядь – нет никого, пошла к подруге.
Целое утро у соседа ребята-рабочие ругались матом. Помолился, смотрю, что-то тихо. Ушли? Нет, притихли сами, молча работают.
Только написал, жена идет и ребята затарабанили. Но это уже другая тема.
Р.S. Сразу после этого:
Я обыватель.
Широко раскрыв глаза,
Я созерцаю.
За днями дни
Проходят
В памяти моей.
Картин, картинок
Тысячами тыщ,
Не счесть.
А кажется – вчера родился,
Но навсегда.
Как человек живет, можно судить по урне у него в комнате. Сегодня стал выгребать содержимое н печку и так порадовался — только мятая бумага (ненужные стихи и пометки), инструкция от какого-то лекарства и сломанный карандаш. Хорошо!
P.S.
Сердце чистое, чистое
высоко, высоко.
Мысли быстрые, быстрые,
и снега далеко
простираются внешние,
а внутри по песку
скачут пташечки вешние,
позабыв про тоску.
Скачут крошечки-мушечки,
берега, берега...
Я сижу на опушечке,
а спиною пурга.
Я стою у березоньки,
потихоньку пою.
Кто-то маленький розовый
слышит песню мою.
Хорошо мне по краюшку
проходить босиком.
Если это не рай еще,
то я с ним не знаком.
Я не ведаю Вечности,
да, и как я могу
посреди бесконечности
устоять на бегу?
Не прощать обидчику – все равно как сердиться на какую-то вещь, что об нее стукнулся. Виноват всегда ты; но бывает так больно, что бьешь вещь или швыряешь ее об пол. Ну и что? Только руку зашиб или отскочила от пола и – по лбу! Обида – это адское состояние: нигде нет покоя.
Сижу один в деревне, шарю по полкам: может, кто сейчас на меня обижается? Не виделись 5 лет, случайно встретились. Думаю, почему он на меня так косо смотрит? Оказывается, 5 лет назад я сказал: «У меня, мол, сейчас совсем другой образ жизни», – а он до сих пор обиду держит. Быстренько все загладил: «Миленький, хорошенький, прости дурака старого». Вечером сижу, что такое? почему так хорошо? Бог все замечает.
