Смысл этих записей – поделиться личными наблюдениями автора, рассказать и в меру возможности раскрыть хотя бы некоторые черты национального своеобразия японцев – путей их культурного движения, явлений их каждодневной жизни.
Время беспощадно стирает многое: забываются лица, имена, события, выцветают целые годы, которые воспринимались нами как яркие и неповторимые. В дороге часто наслаиваются картины виденного, перекрываются путевые впечатления. Нередко краски нынешнего дня затемняют в памяти яркость впечатлений минувшего. Но случается и так, что однажды виденное остается в памяти как вечно живая картина. И невозможно забыть многих из тех, кого автор предлагаемой книги встретил за годы, проведенные в Японии, людей неодинаковой судьбы, убеждений, духовного мира. Приходилось видеть японцев в разное время: в торжественный час новогоднего праздника, в студеную пору, в летний тропический зной и в мятежные дни народных волнений.
Иногда судьбы народов и стран схожи с жизнью отдельных людей. Их черты особенно ярко обнаруживаются в дни глубокого несчастья и трагедий. Перед глазами автора прошло многое, что уже стало фактами истории, своим чередом раскрыло смысл и значимость событий. И теперь, оглядываясь на прошлое, вспоминая не одну «весну и осень» в этой стране, яснее обнаруживаешь, что это были не просто события. Каждый раз, когда я просматриваю японский дневник, в памяти возникают встречи и лица, которые надолго запечатлелись и представляются уже совсем по-иному. И мне думается, что это не только этап пути. Это жизненные впечатления, которые невозможно искоренить из сознания. Так всегда в жизни: записанная в анналы действительность оборачивается гранями, которыми как будто и не обладала, когда велась запись, но эти грани вырастают как бы из подпочвы записанного. И яснее видится: нынешний день заложен во вчерашнем. В этом особенность летописей, верных фактам дня.
Давно замечено, что пишущий всегда подвергается соблазну поспешных обобщений. Немало этому способствуют распространенные шаблоны экзотических описаний, сделанных иноземными путешественниками по мимолетным впечатлениям и ходовым приметам. Труднее иное: в бесконечном разнообразии впечатлений обнаружить характерный эпизод, запоминающуюся деталь пейзажа, доискаться до того, что составляет своеобразие города, предмета, человека.
Автор пытался идти по маршруту своего видения и мысли, пытаясь не удовлетворяться первыми впечатлениями, внешними явлениями. Старался исходить из разносторонних сведений, содержащихся в литературных источниках, сопоставляя их с собственными наблюдениями.
Несомненно, свет и тени в жизни страны отображены в книге отнюдь не в полной мере, а лишь в той степени, в какой оказались возможными наблюдения автора. Речь, разумеется, идет не только о том, чтобы запечатлеть географическое своеобразие Японии; существеннее – охарактеризовать общественный ландшафт ее земли, народа, жизни. Приметы внешнего облика – это лишь отдельные черты и признаки. Характерная деталь выступает только в виде мазка в общей картине, где главная суть – социальная светотень. Я видел Японию, на земле которой больше тени, чем света, тени жестокого прошлого и света неотвратимого раскрепощения.
Известно, что кто много видел, тому, как часто случается, бывает недостаточно этого. Как бы много человек ни видел и знал, ему кажется мало, и он всегда нуждается в большем, во всем мире, в познании всей нашей звезды с ее бесконечными странностями и заманчивыми землями.
После путешествия и долгого пребывания чужая страна как бы становится ближе, не ощущается как чужая и далекая. В жизни разных народов есть много одинакового, общего для людей, их жизни, их интересов, традиций, обычаев. По-японски – «риндзинъаи», «любовь к соседу» – по-русски. Но смысл один. Именно это и существенно.
В одной из старых книг мне пришлось прочесть, что «Япония на земле есть яко драгий камень в перстне». Необычность этого образа много раз приходила на память. Неповторимы очертания японских островов. В старину японцы говорили, что их «страну образовали острова». И в самом деле, к главнейшим островам – Хонсю, Кюсю, Сикоку, Хоккайдо, Окинава и другим – примыкает около четырех тысяч небольших островов, что и создает географическую и экономическую особенность этого островного государства. Бездонная синева Великого океана, щедро омывающего своими волнами нескончаемые откосы берегов; опаленные знойным тропическим солнцем медно-бурые горы, среди которых взметнулся в небо огромный конус легендарной Фудзиямы; изумрудно-зеленые плантации чайных и цитрусовых растений… Но край сказочных пейзажей, увы, напоминает «бессердечное создание» – природа не слишком щедро одарила японские острова полезными ископаемыми. И это обрекло Японию на необходимость ввозить из других стран почти все сырьевые материалы для своей промышленности.
Зрительные впечатления диктуют памяти навязчивые и характерные детали. Многое в воспоминаниях связано с яркой палитрой фауны – нескончаемым многообразием красочных растений, причудливо изогнутых деревьев, цветов тончайших рисунков и окраски. Все это помогает понять причину того, что мотивы морской стихии и самобытность островной жизни занимают столь существенное место в художественном творчестве. На протяжении многих веков едва не для каждого национального живописца, поэта и писателя японская природа с ее многообразными явлениями служила щедрым источником вдохновения.
