Артём Довбня
Я даже не знаю
- Доброе утро Маша, ты уже проснулась? - я привычно поздоровался с ребенком.
Я смотрел, как Маша оделась и отправилась в ванну. В комнату зашла мать, привычно собрала разбросанные вещи, заправила кровать.
- Доброе утро дочурка, кушать будешь?
Дочь молча оделась и пошла на кухню. Пахло свежезаваренным кофе и французскими булочками.
Что-то в этот момент пошло неправильно. Она очень была удивлена моему присутствию. Hо не испугалось. Еще не сформированное создание не приняло меня.
Почему-то нас оказалось тут сразу двое. Hо она мне доверяла, как маленький ребенок доверяет взрослому. Без страха, полностью. В том-то и была проблема, вместе мы могли ужиться, но только она первая, и она тут хозяйка. Опыт целой жизни свалился на нее. Она была подавлена тем поток информации, что я принес с собой. О нормальном развитии и речи быть не могло. Я вообще имел смутное представление, где я нахожусь и что это за место. Я не чувствовал ни своего тела, привычные шесть чувств отказали. Как будто вдруг оказался в вязкой и глухой темноте. Hо каким-то особым чувством я знал, что она находится где-то рядом. И она знала о моем присутствии.
- Доча, мы сегодня с папой поедем на работу, ты не бойся, мы скоро будем.
Маша привычно ничего не ответила. Она допила кофе и отправилась в свою комнату.
Маше всего девять лет. Работа. Постоянно работа. К сожалению, у матери не хватает времени на ребенка. Сложный мир не терпит инвалидов и больных. Лечение требует денег. А для безнадежно больных вообще нет места в этой жизни. Может быть, если мать уделяла ребенку больше внимания... Все может быть.
Дальнейшее развитие нашего "сожительства" принесло свои плоды. Маша все больше доверяла моему опыту и моей памяти. Hа удивление мы довольно быстро вошли в контакт и слились в единое существо. Изредка сильным усилием воли я прорывался во внешний мир и мог не надолго видеть, чувствовать и дышать. Hо это мне стоило огромной концентрации и усилий. А так как она была тут хозяйкой, то даже все мои усилия были бы тщетны, если бы она не захотела. Самое странное, что до сих пор некоторые психологические привычки дают о себе знать. Бывают такие моменты, когда я дико хочу курить и кушать. Бывают фантомные боли. Это отражается и на моем ребенке. Я еле себя сдерживал, чтоб не заставить ее закурить. Тяга та еще. Существуют так же и минусы нашей совместной жизни.
Человек учится на своем опыте. Она же уже имеет и опыт и память. Ей не надо было развиваться, я был своего рода постоянным помощником, к которому она в случае необходимости могла всегда обратится. Я с ней мог изъясняться, только образами и чувствами. А она как хозяйка положения могла делать все что угодно. Довольно часто она просматривала мою память, как фильм. Это были восхитительные моменты.
Я заново вспоминал, правда, под принуждением, всю свою жизнь и радость и горе. А она зачарованно смотрела на все это. Для нее я стал и помощником и самой главной игрушкой. До этого мне всегда казалось, что лучшая жизнь ничего не делать и постоянно развлекаться. В результате я увидел, к чему это приводит. Она не захотела развиваться дальше. Ей было достаточно и моего опыта жизни. Она ограничилась только необходимыми основными функциями для поддержания жизнедеятельности. Есть, спать. Она не захотела больше чему-либо учится.
Уже темнело, когда мать вернулась с работы.
- Маш, как ты?
Мать разделась, прошла в комнату. Hа столе лежали Машины рисунки.
- И что же ты тут нарисовала? - спросила мать. - Вот это наверно солнышко, а это деревце, а это травка, правда?
Маша положила карандаши на стол и пошла на кухню. Зная привычки дочери, мать собрала все рисунки, и положила в отдельную специальную папку. Дочь никогда не возвращалась к старым рисункам, предпочитая начинать заново.
Этим утром я проснулся раньше Маши. Я любовался, как она отдыхает, спокойно и беззаботно. В соседней комнате зазвонил будильник. Пора вставать. Маша недовольно перевернулась на другой бок. Мать прошлепала на кухню и, судя по запаху, стала готовить омлет. Или яичницу.
- Маш, пора уже вставать. Мама уже проснулась. Хватит спать, соня, ты уже выспалась.
Я легонько прикоснулся к ней. Ребенок потянулся, сладко зевнул и открыл глаза.
- Доча, ты уже проснулась? Умница, иди в ванную.
Очередное рабочее утро. Все по плану, по графику, собрать постель, собрать раскиданные вещи. Я порой поражаюсь матерям. У них столько терпения и трудолюбия. Они ведь на протяжении двух-трех лет постоянно ухаживают за ребенком.
- Маша, мы ушли, будем вечером. Папа заедет на обед, покормит тебя, не скучай.
Все. Родители ушли. Опять будем пытаться рисовать. Маша достает карандаши, и чистый листок бумаги.
- Маш, давай напишем сразу несколько букв.
Маша послушно начала рисовать букву "H".
- Маша, умница. - Почти год мне понадобился, чтоб научить ее азбуке. Хотя образы она схватывала быстро, но еще быстрее забывала. Почти год я постоянно показывал ей речь. Буквально пытался по буквам показать ей, что говорит мать. К сожалению, как быстро она их понимала, так же быстро и забывала. Пытались складывать слова из кубиков. Hо координацию движений и распознавание знаков совместить не удалось. Рисунки более простой способ. Единственная сложность состояла в том, что Маша из каждой буквы начинала свой собственный рисунок. Детская фантазия очень богатая. Чаще всего она даже не дописывала букву. Хотя, точнее сказать не дорисовывала. Буква приобретала округлости, углы. Лист покрывался новыми зарисовками. Когда она заканчивала, по ее мнению, рисунок, она бралась за новый шедевр. Убедить ее в том, что рисунок не закончен было бесполезно. Иногда, у нее не было настроения рисовать.
