Яд ему передали через охранника. Вертухай с вечно сонным лицом, наполнив миску мутной похлебкой, бросил туда же что-то, завернутое в бумажку: «Жри, сволочь!».
Андрей, не обращая внимания на ампулу, стеклянно блеснувшую на краю чашки, читал записку. Буквы, едва видимые на мокрой бумаге, требовали его смерти. Исчезла последняя надежда. Он машинально доел то, что не пролил, судорожно пытаясь достать листок, лег на нары и попытался уснуть. Через пятнадцать минут его вызвали на допрос. Пока ключи громыхали в двери, Андрей сунул ампулу в рот и остановился. Не то чтобы он передумал, просто было глупо не увидеть еще раз солнце. Его вели знакомыми коридорами, привычно останавливали лицом к стене. Андрей вдыхал воздух, пахнущий краской и хлоркой, и перекатывал во рту хрупкую смерть.
Следователь с майорскими погонами встретил его улыбкой, отпустил охранников, предложил воды, сам налил из пластмассовой бутылки, и начал допрос. Спрашивали у него одно и то же, Андрей отвечал невпопад, мысли были заняты совершенно другим. Его списали, это было ясно. И где-то в других кабинетах на него уже спихивали и смерти, и взрывы. Следователь погрустнел, предложил подумать о будущем, сам выглянул в коридор, о чем-то говоря охранникам. Непонятная злость, проснувшаяся в Андрее заставила его раздавить ампулу над стаканом следователя.
— Я буду говорить.
Майор довольно кивнул, закрыл дверь и сел за стол. Его крепкие руки с толстыми пальцами охватили стакан. На усах повисли капельки пота, стакан опустел. Через секунду майор захрипел и безвольно обвис, вовремя подхваченный Андреем. Замок на ящике стола поддался быстро. Пистолет удобно лег в руку. Кнопка на столе, серой молнией к шкафу. Другой рукой на ствол насаживается пустая бутылка. Входит первый конвоир, удивленно смотрит на майора тяжело облокотившегося о стол, поворачивается в сторону, за ним второй, дверь начинает закрываться, Андрей стреляет, глухой звук замирает в кабинете. Второй открывает рот, и получает в лоб тяжелой рукояткой пистолета. Время вошло в обычный ритм. Андрей быстро раздел и связал оглушенного охранника, морщась от неприятного тепла чужого тела, надел форму и замер у двери, прислушиваясь. Кто-то прошел по коридору, снова тишина.
Андрей выскользнул из пропахшего порохом кабинета и зашагал к лестнице. Не глядя на торопящихся куда-то людей в штатском, он, прикрытый синим щитом формы, спустился на первый этаж, кивнул охраннику, сидящему за пыльным стеклом, и вышел на улицу. Было утро.
— Вот и все, погулять и умереть — фраза крутилась у него в голове, вызывая странный смех, клокочущий глубоко в горле. Он остановил такси:
— В горсад.
— Тридцатник — хмуро ответил водитель. Его узкие плечи недовольно передернулись под оценивающим взглядом.
— Не, не мой размер! — Андрей ухмыльнулся и захлопнул дверцу.
Следующему повезло меньше. В городском саду, неудобно скорчившись под тополем, он ненавидяще смотрел, как Андрей переодевается второй раз за день:
— Счастливо, земляк! — связанный бешено задергался, пытаясь прокричать что-то сквозь промасленную тряпку.
Андрей не торопясь вел машину, смотрел по сторонам, улыбался девушкам. Те, снисходительно глядя на потрепанный Москвич, улыбались в ответ и спешили по своим делам.
Спешить некуда, идти не к кому, радио в машине шипело, выплевывая сквозь хрипы обрывки очередного шлягера.
Андрею не хотелось жить в этой стране, с этими людьми. Его тошнило. Машинально кивая в такт грустным мыслям, он остановил машину у телефона-автомата и начал накручивать номер единственного человека, который мог бы ему помочь.
— Здравствуйте. Лена?
— Да, я слушаю, Андрей? — удивленно прозвучал в ответ мелодичный голос.
— Лена, мне нужна твоя помощь. Ты одна?
— Да, а что случилось?
— Я потом объясню, мне можно подъехать?
— Да, конечно — растерянно ответил голос.
Андрей повесил трубку.
Было от чего растеряться. Последний раз они виделись четыре года назад. Она уезжала в другой город. Он, слегка пьяный, махал ей руками в пыльное окно вагона, она, полуотвернувшись, не выдержала и в последний момент прижалась к стеклу, что-то кричала, но Андрей уже не слышал. Для него кончалось очередное приключение, для нее отгорал кусочек жизни.
Года через два ему сказали, что она вернулась, он кивнул и забыл. Сейчас ее имя и номер телефона всплыли в памяти, как всплывают воспоминания детства, от которых веет теплом и лаской.
Машину пришлось бросить, наверняка ее владелец, освобожденный добрыми согражданами, уже описывал вооруженного сумасшедшего в форме, а его выслушают и выслушают внимательно. Андрей почти бежал по улице, на миг остановился, ему показалось, что он забыл номер дома, покрутил головой, вспомнил и, чертыхаясь про себя, свернул в знакомый двор.
— Здравствуй. — Лена смотрела на него немного испуганными глазами. Андрей неловко улыбнулся:
— Привет. А ты совсем не изменилась.
Лена уже накрыла на стол, и, как она ни была удивлена неожиданным визитом, ни о чем не расспрашивала. Андрей жадно ел, все еще переживая случившееся.
— У тебя есть деньги? — Андрей уже допивал чай и чуть не поперхнулся, услышав этот вопрос.
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
