- Мне кажется, Старфайндер, - заметила как-то вечером Кили Блю, расположившись в салоне кита и не сводя своих васильковых глаз с временнóго экрана, - что огромная часть истории Земли связана с людьми, так или иначе пересекающими или преодолевающими что-то. Моисей пересек Красное Море, Александр Великий пересек Геллиспонт, Ганнибал пересек Альпы, Юлий Цезарь пересек Рубикон, Колумб пересек Атлантический океан, Балбоа пересек Истмус в Панаме, и вот, смотри, Самюэль Джонсон пересекает Иннер-Темпл Лэйн.
- Не тебе ворчать и жаловаться, используя такую невероятную возможность, - ответил Старфайндер. - Какая еще девочка с Ренессанса, да и с любой другой планеты земного типа, когда-нибудь имела возможность изучать историю Земли глазами космического кита?
- А я и не жалуюсь. Я лишь подвожу итог своим проницательным наблюдениям.
Позже.
- С ним будет все в порядке, - заверил Кили Старфайндер. - Еще пара-тройка ступеней, и он доберется до входной двери.
- Он считает ступени про себя. Я уверена.
- Не сомневаюсь.
Судя по схематичной, словно составленной из спичек фигурке, появившейся в их сознании, кит, общавшийся со своими пассажирами путем телепатическо-иероглифическим, был весьма невысокого мнения об алкогольных пристрастиях доктора Джонсона:
- Не слишком-то вежливо, Чарли, - заметила Кили.
"Чарли" - это кличка, которую Кили дала киту.
- Как бы там ни было, но доктор Джонсон составил первый английский словарь, а этот сноб, лорд Честерфильд, ему никакой особенной помощи не оказывал. Как бы там ни было, но доктор Джонсон заслужил право на временную отставку от своей социальной активности, а также немного отдыха любым способом, каким бы странным он нам ни казался. Вот мое мнение!
- Как бы там ни было, домой он все-таки добрался, - сообщил Старфайндер, после того как дверь дома номер 1 по Иннер-Темпл Лэйн затворилась за объектом их наблюдения. - Еще несколько минут, и наш доктор окажется в полной безопасности в объятиях своей постели. Кстати, о постели...
Печаль затенила тонкие черты лица Кили, затуманила ее васильковые глаза.
- Ну пожалуйста, Старфайндер, можем мы настроиться еще на одну временную координату? Ты же знаешь, что сегодня моя последняя ночь на борту космического кита.
- Ты обещала мне, что Иннер-Темпл Лэйн будет последней картинкой.
- Я знаю. Но люди склонны обещать все что угодно, когда находятся на грани отчаяния. Тем более, что совершенно не важно, во сколько я завтра утром встану. Ты сам говорил, что собираешься попросить Чарли выйти в пространство в районе Ренессанса ровно через три недели после того, как я украла... через три недели после моего исчезновения. Так что безразлично, сколько мы теперь будем пребывать в Океане Времени, все равно будущее каким было для нас, таким и останется.
- Может быть и так, но в будущем ты считалась без вести пропавшей в течение трех недель, и твои родители уже с ума сошли от горя.
- Но они не расстроятся ни на капельку больше, если мы еще немножко побудем в прошлом. Конечно, если они вообще расстраиваются.
Старфайндер вздохнул.
- Хорошо, но только одна картинка. Что ты хочешь посмотреть?
- Не что. А кого. Я хочу увидеть Элизабет Баррет в ту пору, когда она еще жила в доме номер 50 на Сент-Вимпол стрит. Перед тем как она вышла замуж за Роберта. Когда она сочиняла свои "Сонеты".
- И в каком же это было году?
- В 1845 от Рождества Христова, - ответила Кили. - Весной, так мне кажется.
Старфайндер снова вздохнул.
- Трудновато будет настроиться, но я попробую.
Старфайндер был странным человеком. Странным хотя бы потому, что из всех возможных жизненных путей избрал многолетнее странствование во чреве переоборудованного космического кита. Разве это не странно? Космического кита, который, вопреки своей возможности пронизывать Океан Пространства и Времени, видеть и слышать на миллионы миль, одновременно видя и слыша все, что происходит в его внутренностях, нестись в обычном пространстве со скоростью, во много раз превышающей скорость обычного космического кита (то есть, мертвого), несмотря на устроенные внутри его туловища отсеки - хорошо оборудованные и освещенные человеческие обиталища, с прекрасной системой жизнеобеспечения, с горячей и холодной водой, с прочными и надежными трапами и переходами, с роскошно обставленным капитанским салоном, с ценностями, содержащимися внутри; несмотря на высокий уровень интеллекта и тонкость чувств и даже чувство юмора - несмотря на все эти способности, эти чудесные и волшебные качества, этот космический кит являл собой, как и все обычные киты, не более чем древний самодвижущийся астероид.
Старфайндер вышел из салона и, пройдя по главному коридору к переднему трапу-эскалатору, спустился на капитанский мостик. Там он включил аудио-визуальный "лепесток" на подобном розовому бутону просторном нервном центре кита, соединив его при помощи электромагнитной связи с визуальным экраном в салоне. После этого Старфайндер подключил бортовой компьютер (установленный, кстати, конвертировщиками в доках планеты Альтаир 4) к нервному центру кита, или, по сути дела, мыслительному центру. Кит был способен выйти на пространственно-временную поверхность в любой указанной точке наблюдения, предполагая, что данная точка не совпадает с точкой входа, однако обычные указания Старфайндера,
