Прежде чем Вильямс отправился в будущее, он купил фотоаппарат, магнитофон и научился стенографировать. Вечером, когда все было готово, мы сварили кофе, открыли бутылку коньяка и чокнулись за его возвращение.
— Счастливо, — сказал я. — Не задерживайся.
— Не буду, — ответил он.
Я внимательно наблюдал за ним. Он едва мигнул. Должно быть, возвращение произошло точно в ту же секунду, из которой он отправился. Вильямс не выглядел старше даже и на день; мы ожидали, что он может провести там несколько лет.
— Ну?
— Ну, — сказал он, — нельзя ли кофе?
Едва сдерживая нетерпение, я налил ему чашку. Когда я подавал ее, то снова спросил:
— Ну?
— Все дело в том, что я не могу вспомнить.
— Не можешь вспомнить? Ничего?
Он несколько секунд думал, а потом печально ответил:
— Ничего.
— А твои заметки? Фотоаппарат? Магнитофон?
Блокнот оказался пуст, счетчик кадров стоял на отметке «0», где мы его и поставили, пленка в магнитофоне даже не была вставлена.
— Но бога ради, — запротестовал я, — почему? Как это произошло? Неужели ты ничего не можешь вспомнить?
— Я могу вспомнить только одно.
— Что же это?
— Мне показали все и предложили выбирать, буду ли я помнить такое будущее, когда попаду назад, или нет.
— И ты выбрал «нет»? Но что же такое ты увидел?..
— Не правда ли, — сказал он, — нельзя не удивиться — ЧТО?
