Для исторической науки СНГ термины «менталитет», «ментальность», «ментальный мир» достаточно новы. В Философском Энциклопедическом Словаре 1989 года [42] ни одного из них еще нет. Однако, в словаре «Современная Западная Философия» М.,1991 [37], два первых термина уже появились: «Ментальность, менталитет (от лат. mens — ум, мышление, образ мыслей, душевный склад) — глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное. М. - совокупность готовностей, установок и предрасположений индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом. М. формируется в зависимости от традиций, культуры, социальных структур и всей среды обитания человека и сама, в свою очередь, их формирует, выступая как порождающее сознание, как трудноопределимый исток культурно-исторической динамики.»
До сих пор, если термин «менталитет» появлялся в литературе, он определялся как «специфика мысли и системы мышления» [20] — определение более краткое, но не менее туманное, ибо остается непонятным, что за специфика имеется в виду, и что понимается под словами «система мышления».
Если говорить о зарубежных ученых, проблемы менталитета вообще и менталитета классической Греции не были обделены их вниманием. К их исследованиям мы обратимся в заключительной главе нашей работы, ибо до введения основных понятий и синтеза инструментов исследования сделать это корректно нельзя.
Что касается термина «ментальный мир», он остается, в основном, собственностью мистиков, теософов и астралов и, насколько мне известно, для исторических изысканий используется впервые.
Первоначальная дефиниция довольно проста:
(1) ментальный мир есть система мыслеформ.
В термине «мыслеформа» загадочного уже гораздо меньше, ибо мы воспринимаем, сохраняем и извлекаем из памяти информацию именно в виде мыслеформ. То есть, изучая мозг, можно говорить о потенциалах и зонах возбуждения, появляющихся при извлечении из памяти некоторой информации, но исследуемый индивид, который «видит» эту информацию «изнутри», не отдает себе отчета в том, какие участки его мозга возбуждены в эту минуту. Он видит внутренним взором мыслеформу, а не зоны и потенциалы. [см., напр., 46]
Установим связь между понятиями, уже известными: «ощущение», «восприятие», «представление», «образ», «понятие» и т. д. и только что введенным термином «мыслеформа». Очевидно, все известные понятия суть не что иное как отдельные аспекты мыслеформы, она же — синтез всех перечисленных и многих неперечисленных аспектов. Более того, она есть единство всех этих аспектов, имеет с ними одну и ту же природу (ментальную), она не может быть слита ни с одним из них, как они не могут быть смешаны друг с другом, и все аспекты несут на себе печать целого, ибо ни один из этих аспектов не может восприниматься человеком в своей отдельности (любое отражение в сознании будет не только понятием и не только образом, но и всеми другими аспектами мыслеформы).
Я буду доказывать логическую безупречность этого положения методом изоморфизма, воспользовавшись аналогичным доказательством Б.В.Раушенбаха, доказавшего логическую безупречность догмата о Троице.[35]
Доказывая логическую безупречность догмата о триединости методом изоморфизма, Б.В.Раушенбах ищет в безупречно логичной математике объект, «обладающий всей совокупностью логических свойств Троицы» (то есть, аналогично и в нашем случае, триединостью (единство), единосущностью (единая природа), неслиянностью и нераздельностью). Если такой объект удастся найти в математике, то логическая безупречность догмата будет доказана. И он находит такой объект, построив произвольный конечный вектор в трехмерной ортогональной системе координат, и отложив его составляющие на осях.
«Очевидно, — пишет Б.В.Раушенбах, — сам вектор, с одной стороны, и совокупность его трех составляющих, с другой, являются одним и тем же. Но это и есть триединость…в этом примере наличествует и единосущностность, поскольку составляющие вектора сами тоже являются векторами… три составляющих вектора принципиально неспособны заменять друг друга, что и говорит о наличии свойства неслиянности… последнее, четвертое свойство, нераздельность… почти очевидно. Составляющие вектора связаны с ним абсолютно (так как являются его проекциями на оси), а следовательно, абсолютно же и друг с другом.»
Используя эту модель, можно говорить и о мыслеформе, с тем лишь отличием, что система координат будет n-мерной и (чтобы проще было представить) недекартовой. Ясно, что вектор-мыслеформа существует независимо от того, на какое количество осей мы поместим его проекцию (= сколько его свойств вычленим аналитически). К выбору осей, однако, надо подходить так, чтобы они не могли быть взаимозаменяемыми. С другой стороны, количество этих осей не может быть ограничено, ибо мыслеформа неисчерпаема. Таким образом, логическая безупречность нашего предложения доказана.
Очевидно, мыслеформа не есть простой набор n-ого числа свойств, она есть некая целостность, и как таковая, мыслеформа обладает рядом качеств, отличных от качеств ее составляющих:
